Президент Путин обратил внимание на Соловки. На том улучшение жизни островитян пока закончилось. Ни до, ни после Петра I русские государи не приезжали на Соловецкие острова, хотя духовная и экономическая связь Соловецкого монастыря со столицей была постоянной. Президент Владимир Путин стал первым после Петра руководителем России, лично посетившим Соловецкие острова. Обделенные в предыдущие годы властным вниманием, Соловки на пороге тысячелетий встрепенулись. За каких-то несколько месяцев у Соловков появился попечительский совет, состоящий из самых крупных промышленников страны. После президента об островах как о “национальном достоянии” вдруг заговорили на всех уровнях власти. Но с момента визита президента прошло уже два года, а будущее Соловков вновь оказалось туманным.

ПОЧТИ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Журналист зимой на Соловках - гость редкий. Вылезая из крохотного самолета, что доставил меня из Архангельска на Соловки, вижу человека в рабочей одежде. Он достает из нагрудного кармана мобильный телефон: “Вась, привет. Пришли в аэропорт машину, а то я на тракторе уже две раковины разбил. У меня еще пятнадцать”. Один из операторов сотовой связи успел установить на островах передатчики, чтобы обеспеченные туристы не отрывались от цивилизации. Однако наличие сотовой связи открывает и закрывает список того, что мы относим к удобствам “цивилизации”. На Соловках, которые наряду с Москвой и Питером претендуют на роль одного из основных российских туристических центров, нет ни одного общественного туалета.

ПОКЛОННИКИ АЛСУ

Легко писать о Соловках восторженно. Легко, когда побывал на Соловках всего лишь раз - летом, когда восторги от соловецкой природы и древних монастырских стен скрывают от глаз неустроенность обычного человеческого быта, жизнь самих соловчан. Нет на Соловках общественной бани - ну, ничего, можно искупаться в озере. Опять пропала в кране коричневая от ржавчины вода - долго ли добежать до колодца или любого озера с прозрачной до самого дна влагой? Погас свет? Тоже небольшая беда: летней ночью на Соловках светло, как днем. Все эти незначительные летние трудности становятся зимой проблемой выживания. Котлы общественной бани прохудились. Частные бани на Соловках можно по пальцам пересчитать, и в них, кроме семьи владельца, моются человек по 20 знакомых. Водопровод - одна из основных проблем местного начальства. Трубы, проложенные на заре советской власти, давно приказали долго жить. Зато недавно археологи откопали древний монастырский водопровод из лиственницы - хоть обратно закладывай и пускай по этим трубам воду. Есть на Соловках некоторое подобие больницы - старое полуживое каменное здание. Здание есть, а специалистов и медикаментов нет. Так что ложиться в больницу рискуют немногие: дома все-таки теплее, а в палате простудиться можно. Иных отличий между домашней койкой и койкой в больнице не существует. Проблему эту предлагали решить норвежцы, чьи туристы - довольно частые гости на Соловках, а потому нуждаются в качественном медицинском обслуживании. Они предложили построить на Соловках двухэтажную больницу на сто мест, но департамент здравоохранения Архангельской области почему-то посчитал, что для такого маленького острова такая большая больница ни к чему. И сэкономил норвежские деньги. Это не первый и не последний пример, когда норвежцев-благотворителей, желающих развивать северный туризм и оттого очень интересующихся Соловками, разворачивают. Желали они восстановить бывшую монастырскую Преображенскую гостиницу, чей полуразрушенный остов встречает в Бухте Благополучия всех приезжих туристов и паломников. Россияне запросили за аренду земли, на которой стоит гостиница, такую сумму, что даже не бедные норвежцы не потянули. Говорят, летом на первом этаже Преображенской гостиницы вместо туристов спят коровы, а зимой около нее местные колют дрова. Дрова, кстати, на заповедном острове, где практически нет деловой древесины, - тоже огромная проблема. В последнее время их завозят с материка, что, безусловно, помогает сохранить уникальную соловецкую природу. Вот только стоимость одного кубометра доходит до пятисот рублей. Островная жизнь диктует свои цены. Все, кроме хлеба и картошки, требует завоза с материка. Если летом это делают по морю и за не столь уж высокую цену, то большую часть года, когда нет навигации, все приходится завозить по воздуху. Чтобы привезти один килограмм продуктов, нужно заплатить авиакомпании 30 рублей. Прибавьте магазинную наценку, и получится, что за многие товары небогатые соловчане вынуждены платить на 40 - 50 рублей больше, чем платят на Большой земле. В соловецкой школе заметил закономерность. Почти у всех школьников тетрадки и дневники с певицей Алсу. Спрашиваю: “Что, на Соловках так любят ее песни?” - “Нет, - отвечают. - Просто других тетрадей перед первым сентября в магазин не завезли”.

ГИБЛОЕ ДЕЛО

На Соловках зима длится восемь месяцев в году, а заработать можно только на туристах и паломниках в оставшиеся четыре теплых месяца. Кто имеет возможность - продают свои квартиры-развалюхи (а других на Соловках просто нет) и уезжают. Вспоминается еще один диалог с соловецкими школьниками. Спрашиваю: “Кто после окончания школы собирается уезжать?” Почти все поднимают руки. “А куда?” - интересуюсь. “Подальше”, - слышу в ответ. Покидают родной остров многие, но многие и возвращаются: не могут жить без Соловков. Билет на самолет до Архангельска стоит 1300 рублей, что примерно равно средней соловецкой пенсии. В таких условиях многие становятся своего рода новыми заключенными. И не дай Бог уйти на Соловках в мир иной, потому что, по выражению одной соловчанки, даже “с похоронами на острове - гиблое дело”. На кладбище уже давно нет свободных мест, нет и человека, который следил бы за порядком. Новой территории районная власть под кладбище не выделяет и сама в буквальном смысле стоит на костях - в свое время здание администрации было построено на месте бывшего монастырского погоста.

ОСТРОВ ЧЕЙ СТОИТ?

Многие соловецкие проблемы можно было бы решить, приложив толику здравого смысла и административных умений, не ожидая глобальных инвестиций со стороны государства или спонсоров. Но власть на Соловках напоминает дракона из турецкой притчи, который с множеством голов на длинных шеях и одним хвостом не может пройти через густой лес: головы путаются в кустарнике. В роли четырех голов на Соловках выступают четыре власти: “градообразующее” предприятие - музей-заповедник, монастырь, местная администрация, лесхоз. Все, кроме лесхоза, который занимается природоохранной деятельностью, видят себя единоличным собственником Соловков, единственной головой, которая будет управлять соловецким телом. Пока же головы смотрят в разные стороны, и неповоротливый соловецкий дракон топчется на месте. Директор музея Михаил Лопаткин видит Соловки крупным туристическим центром: “Беда в том, что все ассоциируется только с монастырем, а Соловки - это гораздо больше. Их нужно продвигать на рынок как территорию... Пока что есть сырье, из него нужно сделать товар. Если говорить образно, то этот продукт мы и будем создавать. Очень важен дизайн, должна быть разработана фирменная стилистика”. У настоятеля Соловецкого монастыря архимандрита Иосифа (Братищева) совершенно иная точка зрения: “Соловки всегда принадлежали церкви, и это право на владение Соловецкими островами пролонгировалось всеми государями России, начиная со времен Великого Новгорода. Мы видим Соловецкий музей как часть Соловецкого монастыря... Конечно, открытого, бездумного туризма на Соловках быть не должно”. Не совсем понятна роль администрации муниципального образования “Соловецкий район” в структуре соловецкой власти. На администрацию взвалены все социальные вопросы, которые составляют львиную часть всех проблем Соловков. Но реальных рычагов - ни экономических (бюджет района гораздо меньше бюджета музея-заповедника), ни административных - у главы района Ирины Шабуниной нет. Хотя, может, и не нужны они человеку, который о своей подведомственной территории говорит: “Платить столько, чтобы посмотреть на эти руины?..” Вот и получается так, как написал в одном из своих стихотворений Юрий Матонин, поэт из Архангельска: “Остров чей стоит, салтанов? / Нет, товарищи, ничей”. 

Ростислав Вылегжанин

_{Газета «Московские новости», 15 апреля 2003 г.}

Версия для печати