Интернет-приложение альманаха «Соловецкое море»

«С Богом везде хорошо»

Место впадения Вашки в Мезень	На горизонте д. Большая Нисогора	Памятный крест на берегу Вашки в Лешуконском

В конце августа 2014 г. состоялась небольшая экспедиция ТСМ в Лешуконский район Архангельской области. Удивительные просторы, замечательные люди, непростая жизнь современной деревни. Обо всём этом еще предстоит рассказать. А пока предлагаем вашему вниманию беседу с настоятелем Никольского храма в с. Лешуконское протоиереем Владимиром Стрельниковым. Зайдя в храм на пять минут, мы провели в беседе с батюшкой три часа и общение это было живительным.

Я в Лешуконском пятнадцать лет, с 2000-го года. Родом из Алма-Аты, 1956 года рождения. Первый приход был в Суре на Пинеге, а этот — второй.

С Богом, понимаете, везде хорошо. Без Бога плохо. А так, бытово, конечно, тяжело. Первые пять лет тяжело, а потом привыкаешь.

Если здешнего человека пристально рассматривать, то он немногословный, скажет, как отрубит. Своеобразный. А сколько в нем всего собрано! Самое интересное, что даже иногда не сознавая, местные жители стараются поступать по-христиански. И грубые иногда, и матерятся, а какая-то чистота, если шелуху убрать, в них есть. Чего нет и в Москве, чего уж и в Архангельске не встретишь… А тут такое еще есть. Кажется, совсем уже спился человек, а поговоришь с ним, как бронежилет с него снимешь, которым от всех несчастий он через пьянку закрывается… А там-то, под этой броней, — Человек!

Приход немаленький — 28 тысяч кв. километров. Весь Лешуконский район. Пятьдесят населенных пунктов, в каких-то уже по одному-два человека живут, в какие-то только летом приезжают.

Как только появляется возможность попасть в удаленные уголки, я еду. А это вещь бессистемная. Не так, как я задумал, а как получилось. У меня с «мерседесом» плохо. Хотя мне сделали две лодочки. Правда, одну унесло льдами, а на вторую я так и не смог мотор купить, чтобы куда-то выезжать.

Лешуконцы — народ своеобразный. Они себе на уме. Их построить, записать в какую-то графу невозможно. Я когда сюда приехал, очень сильно на этом прогорал. Говоришь с лешуконцем, а он тебе в конце говорит: «Ну». Сначала я думал, что это «да». А оказалось, что это означает: «Я тебя услышал, я подумаю, а потом решу, как поступить». Тебя услышали, ты больше не переживай. Очень упрямые. Писатель Арсений Ларионов говорил мне, что такой уж здесь характер у людей. Лешуконцы так воспитаны, что за правду стоят до конца. Правильно сказать: за то, что они считают правдой. Упрутся — не сдвинешь. Если такой человек пойдет правильным путем, то станет преподобным. Если впадет в пьянку, то дойдет до полного разрушения. Условия жизни здесь очень суровые. Попробуй-ка в этих условиях пожить! Поэтому только с таким упрямым характером можно было здесь поселиться.

Если заглянуть в историю, освоение края началось в 1600-е годы. Все, кто послабее, уходил или умирал, а вот такие упрямые характеры оставались.

О. Андрей Близнюк из Москвы — мой друг. Он раз 13-14 приезжал. Недавно Патриарх ему орден святителя Макария вручил. Он на миссионерском движении закалялся. Я его попросил приехать. Я вижу, что сам здесь ничего не сделаю: необходимы большие средства. Даже машины нету, чтобы поездить по деревням. Иногда дорожники выручают, иногда администрация. Вот я и затянул о. Андрея в Лешуконский район. Организовывал поездки о. Андрей: это большие деньги. Были случаи, когда его группа прилетала и улетала самолетом. Привозили с собой много литературы, которую раздавали людям по всему району. До Селища всех желающих крестил, в основном, я сам. Недавно в Большой Нисогоре крестили, мы туда даже купель возили. В Пылеме холодно было, а бабушка лет 80-ти («Я уж лет тридцать в реку не хожу») с такой радостью в воду залезла, — удивительно было. С отцом Андреем удалось в самые удаленные села попасть, даже в Шегмас заехали. Я сам в Шегмасе не был, слишком много перекладных, литров 200 бензина нужно. А у отца Андрея команда, 10-12 человек, у каждого свои обязанности. Он – миссионер. В свое время с Соловков начинал. Его брат, Валерий, с ним ездил. Две иконы для нашего храма написал.

С финансами у администрации плохо, а в посильной помощи они никогда не отказывают. Вот сейчас заместитель главы администрации привезет мне котел от тестомесильной машины, мы его переделаем в купель для младенцев.

Никольский храм в Лешуконском	Внутри храма	Часовня всем святым на Лешуконском кладбище

До 2005 г. в храме клуб был. Потом здание передали нам, с условием, что к 2006 году клуб отсюда выедет. Пару лет мы здание восстанавливали, — тут всё убито было. Фрески сохранить не удалось. Они были покрыты плесенью. Хотя когда мы их вскрыли, я был поражен, потому что это были фрески петербургской или московской школы. Это была серьезная школа. Потом в архивах нашли подтверждение, что московские мастера расписывали. Пока храм не отремонтировали, служили в маленькой избушечке. Там две комнатки: одна — алтарь, а в другой люди стояли. Падали в обморок от духоты. Как-то на Пасху туда 70 человек поместилось. В эту Пасху человек 100 до 4-х утра достояли. В прошлом году меня в первый раз поразило, что никто не уснул, все достояли до конца.

Мы только 160 тонн шлака и песка вытащили отсюда ведрами. КаМАЗ десять тонн берет, вот 16 КамАЗов мы отсюда вывезли. Бабушки, дети приходили. Школьники из летнего лагеря, ребята из неблагополучных семей, — какие они были серьезные, с какой любовью все делали! Первые-то более-менее счастливо живут, а вторым уже пришлось хлебнуть в жизни: как они старательно работали!

Неверующих тут я не могу найти. С кем ни поговоришь, все ответят, что Бог есть. Люди здесь на грани живут. Как говорят, кто в море не ходил, тот Богу не маливался. Они и в море ходят, и на реке промышляют, и в лес захаживают. Но у мужиков комплекс: если я буду ходить в церковь, значит я грешнее всех, что другие скажут. Это у них болезнь.

Советская власть развратила людей, приучила к комфорту. Это все-таки труд: нужно взять себя за шиворот в воскресенье, вытряхнуть из постели и прийти в храм. Когда всю неделю бегал на работу, воскресенье — законный выходной. И вот тут кто как побеждает. Кто через раз, кто через два побеждает. Обычная человеческая борьба с самим собой. Ни с кем-то, а с собой. С себя надо начинать. Это трудно сделать. Поэтому вроде бы все «за», все верят, но, с другой стороны, надо себя в храм привести. А дальше — больше, исповедоваться же надо. А чтобы исповедоваться, нужно в себя заглянуть. Ты себя, любимого, первый должен осудить. У мужиков наших рука не поднимается на самого себя: себя исправлять тяжело. Хотя они это сознают. Когда выпьют — храбрые, сразу исповедоваться хотят. А как протрезвеют, то на попятный. Поэтому не ходят в храм не из-за какого-то там сопротивления, а вот из-за этого детского восприятия. Женщины приходят к Богу быстрее. В храме часто десяток мужчин стоит и 30-40 женщин.

Как только мы начали восстанавливать в храм, люди стали потихоньку строить новые дома. Совершается Литургия, идет молитва… В селе храм восстановили — сразу два-три новых дома появляются. Не могут храм восстановить — обетный крест ставят. Как-то я путешествовал по Рязанской области, и меня поразила картина: огромные храмы стоят в чистом поле. Около храмов везде развалины. И пронзила мысль: если мы наш храм не вернем, то с Лешуконским будет то же самое. Вот его вернули — и идет возрождение. Как только человек начинает возрождаться духовно, он всё преодолевает. Вот почему это всё стараются сейчас убить.

Когда сюда приходили первые поселенцы, первым делом они ставили храм или часовню. Насколько тогда были духовные люди! Сейчас мы и то не можем сделать, и это, вот у нас «попажа сюда худа», как местные говорят. А в то время?.. И ничего, люди приходили.

Чтобы наш храм восстановить, нужно 72 КамАЗа кирпича, где его взять? А храм когда строили, делали кирпич здесь, в Лешуконском! Храм освятили в 1904 году, начали строить в 1896-м. До каменного храма поблизости стоял деревянный Богоявленский храм с приделом Пророка Илии. Первый храм был Никольским. Он пришел в ветхость, и на его месте поставили Благовещенский с приделом свт. Николая. А на его месте уже построили нынешний, каменный. На краю поселения был Успенский храм, там сейчас стоит обетный крест. Деревня — 800 человек и три храма.

Духовное, оно выше. А когда человек сильный духом, он горы свернет. Тогда ничто человека не уничтожит. Вот сейчас у нас Первую мировую войну вспоминают, «атаку мертвецов». 68 человек семь тысяч прогнали. Люди просто знали, что смерти нет, что есть заповедь «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Иоанн, 15-13). Мой дед в той атаке выжил, правда, зрения лишился. Они 180 дней оборону держали, вместо четырех, о которых их предупреждали.

Возрождения «русского духа» боятся на Западе. Почему все призывают уничтожить Православную церковь? Если церковь возродится, то она воспитает силу духа у людей. А таких людей не одолеешь. Сколько примеров, когда 40 казаков отбивают тысячи турок… Один из моих прадедов был семиреченским казаком. Часть казаков ушла в Китай, китайцы стали их притеснять, и вспыхнуло восстание. Когда они воевали с китайцами, есаул запрещал им материться. Один из пленных китайцев рассказывал им, что они не могли захватить казаков, потому что над казачьей частью видели женщину с полотенцем, которое она держала над их головами.

Ни дьякона, ни пономаря, никого. Жена — певчая. Дочка младшая музыкальную школу кончила, поет с мамой. Приходят директор школы, одна из учительниц, заместитель директора лесхоза.

Это мой десятый храм, в восстановлении которого я принимаю участие. На стройке работал несколько раз в жизни. Когда храм в Алма-Ате восстанавливали, я всегда спрашивал, как и что делать у дяди своего, он прорабом работал. У меня много специальностей: от грузчика до инженера. Но самая любимая моя специальность — модельщик. Чтобы что-то отлить из металла, необходимо сделать модель из дерева. Пришел на завод учеником модельщика. Мне повезло: попался очень хороший модельщик — Мансуров Михаил Константинович. Мужик суровый, гонял меня, как сидорову козу. За что я ему очень сильно благодарен. Не только научил меня модели делать, но и стержень заложил в жизни. Самодисциплина у него очень жесткая была. Я в своей жизни очень много таких красивых людей встречал. Душой красивых. Например, Витя Кузнецов здесь, в Лешуконском, Саша Карпов, который кресты режет, Сергей Патраков, предприниматель.

С детства я был крещен, но в церковь не ходил. В Бога не верил. Правда, в то, что человек произошел от обезьяны, тоже не верил. Но периодически проявлял интерес, старался узнать что-то новое. Я понимал, что духовная жизнь есть, стал изучать духовную литературу. Многое изучал: лам Востока читал, Агни-йогу, учение Рерихов. А потом в одночасье пришло, что всё это от дьявола. А куда идти? И ответ был — в христианство. Хорошо, в Алма-Ате мы пошли в христианство. В то время там только от Южной Кореи было 14 разновидностей христианства. Шведы, немцы, норвеги, американцы — и все христиане. И с каких стран какого мусора не было! К нам тащили всё под видом христианства. В нашу любимую православную церковь зайдешь на какой-нибудь праздник, бабушки обязательно что-нибудь делят: то куличей на всех не хватит, то святую воду отнимают друг у друга… И когда мы оказались перед всем этим спектром, то вывод был все равно один — Православие. Как ни крути, все равно Православие. Кто ищет Бога, придет в Православие. Кто ищет эгоизм, тот найдет секточку по своему эгоизму.

Мы пришли в Православие. Елки-палки, а тут-то над собой надо работать! Не мир весь исправлять, а самого себя. Это намного сложнее. Всё воспитывается в каждодневном труде. Слава Богу, хорошие священники попались на пути. Всё хорошо сложилось в жизни. Священником я быть не собирался. В Суру приехал с дочерью, а священников не хватает. Пришлось остаться. Христианство — жертвенная религия. Священник — плоть от плоти, кровь от крови своего народа. Советское воспитание было более христианским, жертвенным, чем сейчас. Люди бросали всё и ехали целину поднимать, БАМ строить. Экстремальные условия излечивают от шелухи. Я любил ставить себя в такие условия. И на Севере поработал, и в горах альпинистом полазил. И если ехать сюда, то кому, если не нам? Послать сюда молодого священника, который родился и вырос в городе, не дальновидно.

«Счастливое детство» — по сути убийство молодежи. Сначала «счастливый детский сад», потом «счастливая школа», где все бегают, прыгают перед ними. Кончилась школа, пошел человек в институт, — он нигде не работает физически. Пусть он на пятерки учится, но воспитание у него все равно перекошено. Воля только в труде воспитывается.

Многие не понимают, почему в монастыре нужно вкалывать. «Я молиться хочу, а меня работать заставляют». На трудника посмотрят — он хорошо работает. Давай теперь послушником попробуй, за ним опять наблюдают. Через некоторое время — давай-ка в иноки постригайся. Идет отбор. Если человек не умеет работать, он никогда не будет молиться. Молитва — самый тяжелый труд. Это афонские монахи говорят, которые сами камни ворочают. Если человек не умеет себя заставлять, он никогда не будет молиться. У человека должно быть мужество заставлять себя работать, когда не хочу, а надо.

Раньше детей с детства приучали к работе. Отец пашет, а маленький сын или дочь лошадь по борозде ведет. Мы тоже старались своих детей так воспитывать. Учиться им пришлось экстерном. Старшая и средняя в храме со мной служили, после службы за коровами надо было ухаживать, а учились экстерном. Женька стоя на коленях училась. Часов в десять-одиннадцать кончит хозяйством заниматься, на коленки перед кроватью и читать. Заснет, проснется в 5 утра и на дойку. Кончила экстерном школу, заочно Свято-Тихоновский университет, сейчас кандидат исторических наук. Варя такая же. И младшая в 11-й класс пошла. Она уже в более тепличных условиях жила.

Сила воли воспитывается именно так: не хочу, но надо. Зачем посты соблюдаются? Это именно воля воспитывается. То есть душа. Хочу, но ради Христа делать этого не буду. Строгий пост, менее строгий, два дня в неделю — среда, пятница, — это воспитание души. Упал нарушением поста: не надо было есть с древа познания, — вот теперь восставай. Если так воспитывать человека, то он что угодно сделает.

Помню, как у нас смеялись над вопросом, что делать православному безработному. Православный не может быть безработным.

В русском человеке способность и желание трудиться были искони. Ведь русские уже тысячу лет христиане, да и язычники не самые плохие, — с радостью восприняли христианство, близко оно им было.

Часовня на месте бывшего Ущельского монастыря	Икона прп. Иова Ущельского XIX в.	Господь Вседержитель Иконописец В.Близнюк

На месте бывшего Ущельского монастыря местные жители поставили небольшую часовенку. Икона прп. Иова Ущельского сохранилась из старого храма. Есть местные святые непрославленные — иноки Яков (Горелов), Иуда (Юда). Приходя на их могилку, все получали просимое. Юдина пустынь принадлежала Ущельскому монастырю. Лешуконцы — народ прагматичный, если они придут туда и не получат просимое — больше не пойдут. К ущельской часовне ходят постоянно. Снег полтора метра вокруг, а туда тропа пробита. К Юдиной пустыни идти 9 км от Конещелья. Когда мы обратно шли, считали идущих навстречу, — 72 человека!

Сейчас много у нас часовен появилось. В Пылеме две часовни, в Белощелье часовню поставили — и там возрождение началось. В Койнасе и Кебе храмы строят. В Родоме за две недели часовню сделали. В Чуласе и Юроме часовни срубили. Всё это делается по инициативе местных жителей и на их средства.

Возродим дух — всё возродится. Не возродим — погибнем!

Священником быть тяжело. Враг не дремлет. Если у человека слабость есть, ее обязательно враг использует. Например, в Тверской области есть священник — байкер. Он себя оправдывает тем, что через это он привлекает людей ко Христу. Или другой любит на парашюте летать. Это значит, священник не изжил своего. Знал многих священников-альпинистов, которые в Алма-Ате пошли на пик Безбожников, хотели переименовать его в пик Рождества Христова… Священник в принципе, как и монах, должен от своих страстей отделаться. Потому что в какой-то момент через его страсти с ним могут сыграть злую шутку. Что с меня, серенького священника, взять? Бесы мной особо не занимаются.

Если человек ищет Бога, то он придет в Православие. Кто-то через музыку, кто-то через живопись придет. В советское время через Андрея Рублева к вере приходили. Увидели его «Троицу» и уверовали. Вот видите, икона лежит Успения Богородицы. Успение — это вторая Пасха. Господь показал нам, что Он воскрес. Но мы могли сказать: «Он — Бог, Ему всё можно». Но через Богородицу Он показал, что обычный человек может воскреснуть. Благодаря этой иконе пришел к вере известный ученый, один из основоположников советской космонавтики Борис Викторович Раушенбах. У меня матушка почувствовала благодать Божию во время венчания. Благодать ее сердца коснулась во время венчания. Каждый человек неповторим. У Бога нет стандартов.

С Богом хорошо. Везде легко. Дальше отправят, в чум — слава Богу! Ничего просто так не бывает.

Человек всю жизнь работает, а для чего? Если он жертвует себя другим людям, это одно. А если чисто для себя и своего эгоизма, это пустота.

У человека четыре акта творчества: вера, знание, эмоции и интуиция. У нас идет подмена (почему многие к Богу не приходят): пробуют знанием познать Бога. Бога можно познать только верой. Человек избирает неправильный акт творчества. Если вы пробуете что-то узнать, а потом создать — это правильно. Человек — образ Божий и он тоже творец, это естественно для человека. Ангелы — не творцы. Кроме Бога и человека творцов нет. Вы создаете книгу, чтобы ее можно было познать. Как познать? Если примитивно, будет неинтересно, надо пропустить через свою душу. Вот тут уже подключаются эмоции, интуиция, знания, вера. Если вы это всё соберете и в книге сможете выплеснуть, то эту книгу будут читать. А для того, чтобы написать такую книгу, надо проехать, прочувствовать все места, о которых вы пишете. С потолка взять материал не получится.

У нас в Лешуконском есть люди, которым безработица не грозит. Кто умеет работать. Кто работает не халтурно, а по-честному. И эти люди умудряются еще работать на двух-трех работах. Мне всегда была интересна новая работа, у меня специальностей много. Когда я пришел в церковь, стал восстанавливать храмы, мне пригодилось абсолютно всё. Господь меня провел буквально по всему. Если строить, я знаю, как это сделать и организовать. Сейчас пробую фундамент залить: нужна воскресная школа для взрослых. Деньги — это всего лишь инструмент, который используется для создания чего-либо.

Поморы — те же казаки. У них своя культура, традиция. Новые места обживали, — пограничники были. Русские люди попали в такие условия жизни: и Россию отстаивать надо и выживать. Они смогли выстоять в суровых условиях благодаря поморскому упрямству. Я когда сюда приехал, видел 56 градусов мороза, потом и не видел больше 45. Вот в таких условиях и выживали. Поморский род, конечно, сейчас уже не такой, как был. Первоначальные условия выживания отходят, мы зачастую и не понимаем, насколько им было тяжело и трудно. Поэтому я очень уважительно отношусь к этим людям. Поморы боролись с суровой природой. Они менее воинственные, но более экстремальные, чем казаки. Они не боялись умереть, потому что были православными христианами. Везде главное — вера. Кто-то ушел в поход — не вернулся, кто-то ушел в море — не вернулся. Умирали достойно, уходили.

Смерти нет. Смерть — продолжение жизни. Этот опыт смерти мы должны видеть. Это как гусеница в бабочку превращается через кокон. Для православных что такое крышка гроба? Это дверь в другое измерение. В вечность.

Лешуконское, 29 августа 2014 г.
Беседовали Василий Матонин и Светлана Рапенкова

Для помощи приходу в благоустройстве храма и строительстве воскресной школы пишите на адрес сайта или звоните 8-911-563-58-06

Версия для печати