Альманах «Соловецкое море». № 11. 2012 г.

Архип Елагов

3.09.2011. Соловки

Пора собираться в дорогу.
Казалось бы, только пришел.
Сентябрь очень мягко, но строго
Позволил помедлить еще.
Пройти по камням над водою,
Коснуться заката рукой.
Соседствует рядом с бедою
Ни с чем не сравнимый покой.
Лишайника красные пятна.
Кресты на замшелом холме.
Мой путь — возвращение обратно,
И вы возвращайтесь ко мне.

*

Способность русского человека к выживанию проявляется в готовности к подвигу и в уповании на чудо. Удивительно! В качестве литератора и журналиста я получил приглашение принять участие в комплексной экспедиции по Северному Морскому Пути. Преодолевая пространство, убегаю от неразрешимых проблем и мучительных вопросов, на которые нет ответа. Где я свободен? В пути.

4.09.2011. Соловки

К морю течет дорога.
Вышли на берег. Сели.
Ветер волной пологой
Каплями осень сеет.
Крепко уснули камни.
Ветки под ветром гнутся.
Прошлое в воду канет,
Чтобы дождем вернуться.
Вереска мед целебный.
Чай с островной мелиссой.
Месяц краюхой хлебной
С лужами поделился.
Взглядом восток потрогав,
Мы добрели до цели.
К морю течет дорога.
Вышли на берег. Сели.

5.09.2011

Задаю себе вопрос: «Что такое для меня Родина?» — и не могу на него ответить. Тополь под окном? Его спилили. Деревня, где родился мой отец? Она стала пустырем. Архангельск? Я не узнаю свой город. Москва? Нет. Есть друзья, малый круг людей, с которыми еще можно держать круговую оборону. Есть образ России, который имеет не территориальный и временной, а метафизический характер. Путешествие — это форма обретения самого себя и своего места в мире.

5.09.2011. Архангельск (Талаги) – Москва (Внуково)

Закрываются глаза. В голове звучит песня А. Вертинского «Под визгливые звуки шарманки мне мучительно хочется спать». Пытался молиться. Проваливался в сон и просыпался, не зная, сколько прошло времени, со словами молитвы на кончике сознания. Груз образовался немалый: аппаратура для киносъемки, фотоаппараты, книги, бумаги. Ничто не весит так тяжело, как знания, и не дается с таким трудом, как их постижение. Накануне вечером встретился с друзьями. Ночью собирался в дорогу. Отвечал на письма по электронной почте. Извинялся, что не могу вовремя раздать долги в виде статей, рецензий, отчетов. Чтобы в шесть часов утра уехать в аэропорт, заказал такси.

По дороге в аэропорт Талаги узнал от водителя много нового о своей старой квартире, где таксист жил с 1948 по 1968 годы. Дом 1928 года постройки был кооперативным, но перешел в собственность государства. Семью хозяина дома «уплотнили», а в 1943 году старика расстреляли. Во время Великой Отечественной войны он работал чиновником. В армию не был призван по возрасту, а также из-за хромоты. Однажды из-за сломавшегося трамвая едва не опоздал на службу. Нарушение трудовой дисциплины каралось тюремным заключением. Пожилой бухгалтер едва успел к началу рабочего дня и сказал в сердцах: «Кто придумал такую глупость?!» Его обвинили в пораженческих настроениях, но не сразу. Из НКВД под видом родственницы к соседям приходила женщина и запиралась в детской комнате. Приставив пустой стакан донышком к тонкой деревянной перегородке, гостья слушала содержательные разговоры о жизни, политике и положении на фронте.

В лагерь, где работал дед после ареста, привезли немецких военнопленных. Они опасались за свою дальнейшую судьбу, но были успокоены немолодым заключенным, понимающим немецкий язык:

— Не бойтесь. Все будет хорошо. Вас отправят на стройку.

Уголовники услышали. Доложили началь­ству. Судьба бывшего домовладельца была решена.

На втором этаже жил помощник капитана знаменитого ледокола «Сибиряков», а на первом этаже — начальник МВД области. Сейчас я заменил капитана, а начальника милиции — рядовой милиционер. Все подчиняется закону энтропии. Любое пространство имеет свою идею, которая реализуется во времени, а также в ее носителях — «гениях места».

Будучи вовлечен в бесконечные переезды, я получаю на вокзалах законную возможность никуда не спешить.

Жду самолет авиакомпании «Кавказские минеральные воды». Стоимость билета в Певек (на Чукотку) 35000 рублей. Свободных мест нет.

Ночь. Сургут

Остановка для дозаправки топливом. В темноте сияет синяя неоновая надпись «…URGUT». Ветер. Температура +8 градусов. Среди пассажиров пытаюсь найти сотрудников Института океанологии. Из четырех попыток вычислить участников экспедиции по Северному Морскому Пути ни одна не была успешной. Один из претендентов оказался главным врачом. Второй — геолог. Третий — ученый, которого ждет не «Профессор Молчанов», а корабль, название которого начинается со слова «Академик». Четвертый ничего про себя не сказал, а только посмотрел так выразительно, что я умолк на полуслове. Среди пассажиров почти нет коренных жителей Чукотки. Народ, в основном, рабочий («перекати поле») или же семейный, отягощенный «зимним завозом грузов» для дома и семьи. У коротко постриженного молодого человека средних лет, неприметной внешности и заметно тертого жизнью, — золотые часы такого небывалого размера, что на них трудно не обратить внимание. Ансамбль дополняют массивное кольцо из «металла желтого цвета» и такая же цепь на шее.

В Сургуте пассажиров отвезли в зал ожидания. Выросла очередь в буфет. По доброй советской привычке задние ряды, не зная, за каким товаром стоит народ, на всякий случай структурируются в змеевидную фигуру. Я купил записную книжку за 70 рублей и коробку томатного сока за 150 рублей.

На чистой странице путевого дневника написал: «Если слово EXIT прочесть слева направо, получится порт Тикси — «выход» в море». С этой глупой мыслью пообедал в ночи тем что послал аэрофлот и уснул.

Пробудился, когда самолет заходил на посадку. Мы были в полете девять часов. В Магаданской области местное время по отношению к московскому времени сдвинуто на восемь часов вперед.

6.09. Порт Певек. Самый северный город России

Солнечно. Воздух свободы чист и прозрачен. Температура нулевая. Погранзона. Солдаты проверяют наличие местной прописки и командировочные удостоверения. Аэропорт напоминает бетонный бункер или сарай. Вход в мужской туалет закрыт пустыми бочками, а на дверях в женский туалет от руки написано фломастером: «Всем можно ходить».

Со мной заговорил интеллигентный человек зрелого возраста и спортивного вида по имени Виталий Васильевич. Он вычислил меня как возможного спутника на теплоходе «Профессор Молчанов» и познакомил с двумя молодыми людьми — Артемом и Романом. Так образовалась группа Санкт-Петербургского филиала Московского института океанологии под кодовым названием «От Светланы Павловны». Имя «Светлана Павловна» должно стать паролем при входе на трап корабля.

Ближайшего автобуса до города при благоприятных обстоятельствах можно ожидать не ранее пяти часов вечера. Возле аэропорта стояло много автомобилей, в том числе несколько «вахтовок» — больших пассажирских машин. За 250 рублей с человека нас отвезли до порта, где стоял корабль. Мы ехали около получаса возле береговой линии. В тундровой растительности преобладает желтый цвет, в морской воде — зеленый. Деревьев нет. Чуть заснеженные вершины сопок напоминают о Японии, в которой я еще не был, и о Кузовских островах в Белом море. Очертания дальних берегов бухты в легкой дымке напоминают Канарские острова.

*

В Певеке нет промышленных предприятий. Город выглядит так, будто вчера закончилась разрушительная война. Руины жилых домов и промышленных строений. Пустые глазницы окон. Разбитая и ржавеющая техника. По отношению к началу 1990-х годов численность населения уменьшилась с 36 до 5 тысяч человек. Ставка санитара в больнице, по словам одной из местных жительниц, — 2900 рублей. С северными надбавками и процентами зарплата едва превышает 5000 рублей. Нет ни железной, ни шоссейной дороги. Продукты и топливо привозят морем. Действующие организации имеют обслуживающий характер.

Город вырос на месте лагерных бараков, которые зимой по самые крыши заносило снегом. В снегу заключенные выкапывали тоннели и траншеи. Они разрабатывали карьеры, где добывали золото. В советское время молодые специалисты приезжали сюда за романтикой и за «длинным рублем». Многие дома покрашены в яркие «веселые» цвета, призванные украсить суровую бытовую реальность. Над поверхностью почвы они приподняты на сваях, вбитых в вечную мерзлоту. Местные жители говорят, что строения «гуляют» (двигаются, проседают), объясняя это явление близостью моря. Планировка города учитывает преобладающий южный ветер — «южак». Товары в магазинах стоят в два-три раза дороже, чем в центральной России. Помидоры — 300 рублей за килограмм, картофель — 90 рублей. Есть православный храм. Неподалеку от города — оленеводческий колхоз.

Дорога в город из аэропорта влачилась вдоль береговой линии. Тяжелое впечатление оставляют пустые бочки из-под бензина. Стены разрушенных домов напоминают гнилые зубы. Удивляет количество колючей проволоки, ограждающей пустое пространство. Спрашиваю попутчицу:

— Что это?!

— Взлетная полоса.

Модернизация законодательства привела к тому, что любые свободные и естественные проявления человеческой деятельности оказались преступными. Люди, всегда жившие при море или рядом с рекой, вдруг превращаются в браконьеров из-за невозможности легально пользоваться природными ресурсами. Если я публично выскажусь о том, что действительно думаю, непременно затрону чьи-то коммерческие интересы. Юриспруденция превращается в форму бизнеса. Юристов учат диалектике: отрицанию отрицающих друг друга подзаконных актов.

*

Прибыли на корабль за час до планируемого отхода. В судовой роли не было наших имен, но благодаря энергичным действиям Виталия Васильевича мы оформили свое пребывание на судне, поднялись на палубу, разместились в каютах (по два человека), определены на довольствие и намерены добраться до Архангельска Северным Морским Путем.

Корабль «Профессор Молчанов» построен в Финляндии в 1982 году. Водоизмещение — 2040 тонн. Численность экипажа — 19 человек. Участников экспедиции — 12 человек. Порт приписки — Архангельск. Судовладелец — Северное УГМС. Команда в основном мурманская. Капитан — Сутуев Сайтулла Абдуллаевич.

*

Жадно фотографировал. Снимал на кинокамеру отход судна. Знакомился с участниками экспедиции.

Мобильной связи нет. Время сместилось на восемь часов. Организм — в растерянности. Привыкает.

Уснул в одежде. Проснулся ночью. Прочитав вечернее правило, понял, что спать не хочу и пора читать утреннее правило. Чуть слышно постукивание двигателя. Почти не качает. Вибрирует, дышит по-своему металлический корпус корабля. Едва светает. Сколько времени, не знаю. Два мобильных телефона дают разные показания.

7.09. Восточно-Сибирское море

Вышел на палубу. Берегов не видно. Встречал рассвет. Солнце сфотографировало корабль яркой вспышкой и спряталось в молочном тумане. Пытался определить цвет воды и не мог найти нужного слова. В ней присутствуют зеленый, серый, металлический оттенки.

Вчера вечером прошли возле острова Айон. По московскому времени — 22.07. По местному — 07.07. Через один час три минуты — завтрак.

Есть время сосредоточиться, посмотреть на воду. Каким течением забросило меня на Чукотку? Судьба напоминает ветер в парусе. Желательно совпадение воли кормщика с направлением, которое определяет Промысел. Даже если ничего не увижу, кроме бескрайних волн и размытой линии горизонта, сочту за счастье пройти водными путями поморов. Необходимо написать две главы монографии, расшифровать полевые материалы летних экспедиций, дописать статью. В первый день плавания трудности не успели заявить о себе. Кормят добротно, основательно, щедро. Четыре раза в день. Повара зовут Надежда. Она из Архангельска. Ходила прежде на торговых судах. Вместе с ней трудится и занимается другими хозяйственными делами Таисия. Буфетчицу зовут Марина. Благодаря этим женщинам быт гостей и команды обустроен наилучшим образом.

Я поднялся на капитанский мостик и высказал намерение взять интервью для телекомпании «Поморье» у капитана и членов команды. Капитан отвернулся с красноречивым выражением лица, которое может быть приравнено к экспрессивному ненормативному высказыванию. Старпом пояснил:

— Кто только не говорил с нами! С центрального и архангельского телевидения, с телеканала «Би-би-си». Зачем?

*

Движемся на север в сторону Новосибирских ост­ровов. Участники экспедиции вечерами играют в интеллектуальные и настольные игры. У меня пока нет сильной потребности в общении. Хотел работать? Пожалуйста. Любишь море? Оно рядом.

*

День проходит в систематизации дневниковых записей. Продолжаем знакомиться с соседями. Играл на гитаре. В узком кругу выпили красного вина. Помощник капитана строго запретил употребление алкоголя и курение в каюте.

Подошел один из членов команды. Спросил с надеждой в голосе:

— У вас есть лекарство от всех болезней?

8.09. Восточно-Сибирское море

Жизнь началась в воде и, вероятно, в океане закончится.

Температура воздуха -2, -3 °С. Ветра почти нет. Море дышит тяжело, но спокойно, будто спит. Проплывают небольшие льдины. Некоторые из них отличаются ярким светло-синим цветом. Вдали видны белые поля из шуги (мелкого льда). Вода стального цвета. Горизонта не видно. Время сместилось на час ближе к московскому времени. Фотографировал. Занимался кино­съемкой. В каюте комфортно, тепло. Посетили с Ви­талием Васильевичем корабельную сауну. Финны обустроили ее со знанием дела.

Чистил на кухне картошку к обеду вместе с поваром Надеждой. Смотрел фотографии, сделанные во время движения по маршруту Архангельск – Певек – остров Врангеля – Певек. Играл на гитаре.

Разговаривал с Таи­сией. Она родом из Там­бова. Живет в Мурманске. Ко­рабль воспринимает как второй дом. Исполняет обязанности прачки и уборщицы. Помогает На­дежде го­товить еду. Веселая, общительная, наблюдательная. Когда шли из Архангельска, а потом из Певека на остров Врангеля, нужно было 60 человек накормить и обслужить в хозяйственных делах. Народ собрался не простой: французские журналисты, губернаторы или их заместители, ученые, шейх восточный, туристы. Женщины трудились на кухне, не покладая рук.

— И на палубу некогда выйти, — говорит Таисия.

Когда нет шторма, условия для интеллектуальной работы (и для отдыха) на корабле очень привлекательные.

В каюте, где меня поселили, — два спальных места. Большой стол с навесной лампочкой под двигающимся козырьком, два стула, маленький кожаный диван. Есть вентиляция. Кровать задергивается темно-синей шторой, не пропускающей свет. Два шкафа для одежды.

Хорошо и крепко сплю, но к смене часовых поясов организм не успевает приспособиться. В рацион участников экспедиции входит колбаса, ветчина, сосиски, сардельки, курица, овощи, макароны.

На корабле встретились непохожие люди. Каждый живет в личном духовном пространстве, и у нас мало точек соприкосновения. Эта особенность отражает состояние российского общества.

Стал скупым на расходование времени. От каждого дня требую его материализации в слове, в желанном состоянии спокойствия, созерцания, в новых ощущениях, в радости, испытываемой от хорошо выполненной работы.

По московскому времени 18.30, а на корабле — глубокая ночь. Вышел на верхнюю палубу. Смотрел на океан и тучи, которые становятся все мрачнее. Выпал небольшой снег и тут же растаял. Виталий Васильевич постоял рядом и прокомментировал величественную, но лишенную ожидаемой экзотики картину:

— За отсутствием льда ледовая обстановка отсутствует.

9.09. Море Лаптевых

Море спокойное. Вода стального цвета.

Беседовал с Таисией и Мариной (буфетчицей). Марина прежде ходила на торговых судах «под флагом». У Марины отношение к морю как к работе. Таисия сказала, что с детства любила воду: реки, озера, но выросла вдалеке от моря.

Заполошные черные птицы отчаянно машут крылышками над водой. Что они делают вдали от берегов? А вот и берег показался по правому борту. Острова. Входим в море Лаптевых. Густой туман догоняет, накатывается волной, подпирает сзади. Белые завитки закручиваются на верхушках волн, рассыпаясь в морскую пыль. Луч солнца падает на поверхность океана, и вода вспыхивает, как расплавленный металл.

Таисия говорит: «Вернешься домой, а там... За квартиру — плати, за все — плати. Проблем — куча. Помаешься — и в море захочется».

Море учит жить здесь и сейчас. Это очень важный для меня опыт, потому что настоящая жизнь всегда происходит здесь и сейчас. Потом ничего не бывает. Будущее развертывается из настоящего.

10.09. Море Лаптевых

Около пяти часов утра вышел на палубу с кинокамерой. Брызги летят. Стоять трудно. Возвращаюсь, смотрю на часы — стрелка не двинулась с места. Лежу, не могу уснуть. Встаю. Еще раз смотрю на циферблат — снова пять часов. Либо я с ума сошел, либо судовые часы остановились. Время сместилось еще на один час. Организм пребывает в растерянности от смены часовых поясов и непрекращающейся качки.

Морская болезнь погружает в состояние полудремы. Одолевают яркие сны с соловецкими мотивами. В соседней каюте слышен мерный, но сильный стук. Металлический корпус корабля резонирует звуки. Однотонно работает двигатель, и все прочие органы корабля функционируют нормально. Виталий Васильевич не был ни на завтраке, ни на обеде. Лежит пластом. На вопрос о самочувствии ответил, не открывая глаза: «Спасибо. Мне хорошо».

Прогноз погоды неблагоприятный. Со всех сторон, насколько видит глаз, — водная пустыня закипающей мелкими пузырьками воды. С тех пор, как вышли из Певека, не встречали ни одного суденышка и, я полагаю, не увидим до входа в Баренцево море.

Испытывая морскую болезнь, человек погружается в дремотное состояние, напоминающее умирание. Благодаря этому физиологическому комплексу образ моря в разных культурах стал воплощением инобытийного пространства. На выходе из состояния морской болезни, в стадии пробуждения организма, если оно, конечно, наступает из-за необходимости действовать, просыпается необыкновенное желание подкрепить едой ослабевшие силы, и начинается стадия немотивированной, казалось бы, эйфории.

Прислушиваюсь к себе. Звенит в ушах. Есть желание прилечь. Погружение в сон дает яркие картины. Мозг воспроизводит в сновидениях причудливые комбинации на грани возможных и невероятных событий. Когда Амундсена спросили, можно ли привыкнуть к холоду, он ответил: «Привыкнуть нельзя, терпеть — можно». А можно ли привыкнуть к тому, что раскачиваются стены и пол уходит из-под ног?

Чтобы ходить по Северному Морскому Пути, нужно иметь не только материальную заинтересованность. Требуются мотивировки иного уровня. Освоение Сибири поморами не поощрялось «сверху». Это было стихийное движение XVI–XVII веков. Устремленность в сторону Арктики и Сибири подразумевала готовность к терпению, самоограничению и аскезе. Во имя чего? Ни одна западная экспедиция не продвинулась на северо-восток дальше восточного побережья Новой Земли. Потому, наверное, что протестанты чужды беспредельности. Это не хорошо и не плохо. Православные страдают от «дистанции огромного размера» и спасаются беспредельностью. Плохие дороги нейтрализуют исполнение дурных законов. Для наших предков переход на необжитые земли был способом решения духовных проблем и возможностью начинать историю заново.

11.09. Море Лаптевых

Море Лаптевых сравнительно мелкое. Глубины немногим больше тридцати метров. Укачивает. Шторм 4–5 баллов. Играл на гитаре. На день рождения Надежды сочинил шуточное стихотворение.

Пробираясь сквозь туманы,
Раздвигая носом лед,
Наш кораблик, словно пьяный,
В море Лаптевых идет.
Из-за острова Котельный
Солнце тучу золотит.
У меня есть теплый тельник
И могучий аппетит.
Что еще для счастья надо?
Лучше доли не ищи,
Потому что повар Надя
На обед готовит щи.
Скоро стихнет ветер хлесткий,
Снег на палубу падет
Мелкокрупчатой известкой,
Превращающейся в лед.
Завтра качка килевая
Станет качкой бортовой.
Скорость судна не сбавляя,
Мы проложим путь домой.

*

А вот теперь, пожалуй, шутки кончились. Океан проснулся. Шторм не большой, но чувствительный для людей, не привычных к качке. Все, кто свободен от вахты, за исключением героических и всегда занятых женщин на камбузе, приняли горизонтальное положение.

На палубе скользко. Если вчера с неба падала ледяная крупа, то сегодня — снег. Температура — около нуля.

Во время шторма гидрологам невозможно сделать замеры на различных глубинах и уйти нельзя от заданной точки. Штормуемся. Ходим по кругу.

12.09. Море Лаптевых. Возле полуострова Таймыр

Записал интервью с Таисией. Она сказала: «Наговорились, как меду напились». Расписался на флаге САФУ и улыбнулся в кинокамеру. Выходы на палубу задраены. Голова болит в висках. Пытаюсь работать, но безуспешно. Находиться в вертикальном положении почти невозможно. Не знаю, как справляются со своими обязанностями женщины на кухне и все, кто сейчас несут вахту.

Прохождение через океан напоминает благодаря комплексу переживаний, связанных с морской болезнью, шаманское посвящение. Океан соединяется с человеком через испытанное человеком страдание. В сновидениях мозг воссоздает картины необыкновенной яркости. Соловки. Рыжая корова с оторванной задней ногой. Огромная рана аккуратно замазана алебастром. Догоняют меня возле монастырской стены знакомые молодые люди с гитарами. Дружески здороваемся, обнимаемся. Я их фотографирую. Вижу клуб, который почему-то находится в коровнике. Над доской объявлений — фанерный комсомольский значок. В небольшом помещении показывают черно-белое кино. Я смотрю на нелепые, написанные от руки агитки и думаю с чувством глубокого удовлетворения: «Вот. Не зря старался. Наше дело живет». Видел умерших людей, но потом обратил внимание, что они не разговаривают, а молча занимаются какими-либо хозяйственными делами. Мой отец в старом родительском доме готовит на кухне рыбу. Я захожу в ванную и вижу, что одной стены нет, а из темноты явились несколько худых и грязных котов с горящими желтыми глазами.

У полуострова Таймыр
Волна зубами скалы гложет,
Но смерти нет и быть не может
С тех пор, как создан этот мир.
Я был свидетелем мистерии,
Но не заметил, не постиг,
Как из глубин живой материи
Рождался новый материк.

13.09. Пролив Вилькицкого. Выход в Карское море

Ветер немного стих. Я проснулся около трех часов ночи. Анализировал сны, впечатления, ощущения. Нет прежней подавленности. Умылся. Сел за письменный стол. Читал афоризмы Артура Шопенгауэра. У нас с ним много общего, но я еще не изжил романтического восприятия окружающего мира, который для меня в иллюзорной простоте остается сложным и непостижимым. В состоянии морской болезни заниматься интеллектуальной работой невозможно, а физической — полезно. В океане космонавтов нужно тренировать. Кораблик взлетает на волне и невольно ожидаешь его падения, а он не падает. Думаешь: может, мы летим? Когда удостоверишься в этом ощущении, происходит скатывание с волны или падение, сопровождаемое глухим ударом металлического корпуса о поверхность воды.

Пребывание в ограниченном пространстве сводит время на «нет». В иллюминаторе — сумерки или темнота. Если бы не точность работы камбуза и подсказки голодного желудка, ориентация во времени суток могла бы значительно усложниться.

По словам судоводителя Олега Борисовича, стоявшего на вахте, поздно вечером шторм достигал 7 баллов. Днем море притихло. Проходили мимо айсберга. Лед ярко-синего цвета. На палубе холодно. Недостаток света компенсируется яркостью картин, увиденных в тонком сне. День посвятил работе. Парились в сауне с Виталием Васильевичем и судоводителем Олегом. Выпили немного армянского коньяка с Артемом и Романом. Играл на гитаре и пытался сочинять музыкальную пьесу. Пришел капитан. Попросил гитару и унес ее на груди в сердце корабля — на капитанский мостик.

14.09. Карское море

Температура воздуха +3 °С.

Давление растет. Море спокойное. Льдов не видно. Нет солнца, берегов, неба. Судно окружено бездонным, безначальным и бесконечным пространством молочного цвета. Часы приведены в соответствие с московским временем.

Вчера вечером могла повториться история «Титаника». Корабль в тумане шел на айсберг. Вахту стоял Олег Борисович. Он увидел на радаре изображение двух неопознанных объектов. Один из них оказался судном. Соседи передали по рации, что рядом — опасность. Нужно сменить курс. Размер льдины около 30 метров в длину. Минут сорок «Профессор Молчанов» обходил в темноте это неожиданное препятствие. Идем на одном двигателе (из двух). Экономим топливо. Суточный расход солярки — 5 тонн. Скорость — 9 узлов. Если включить два двигателя, крейсерская скорость будет 12 узлов, но для этого потребуется 10 тонн топлива.

Молился. Пытался делать зарядку на верхней палубе, чтобы никто не увидел, как я размахиваю руками и ногами. Долго смотрел в бегущую от борта воду: темную, мягкую, рассыпающуюся белой воздушной пеной. Море никогда не бывает одинаковым. Занимался литературной работой. Грешил объедением. На камбузе с оператором Михаилом чистили картошку. Осматривал капитанский мостик. Снимал на видеокамеру корабельные будни. Записал интервью с руководителем экспедиции. Разговор получился интересным, содержательным, но качество звука оставляет желать лучшего.

Систематизировал фотографии. Не­чаянно удалил снимки, сделанные во время экспедиции. Был удручен этим обстоятельством, но Виталий Васильевич обещал поделиться визуальными трофеями.

Адаптировался к корабельной жизни, и мне, вероятно, будет грустно, когда она закончится. Отсутствие мобильного телефона и связи с берегом воспринимается как несомненное благо. Береговые проблемы остались за бортом.

Приснился сон, будто опаздываю на лекции. Заблудился в незнакомых коридорах, зданиях, аудиториях. Студент ждали и, более того, надеялись на интересный рассказ. Я не мог вспомнить, какую дисциплину буду читать и о чем надлежит повествовать. Проснулся с опозданием на завтрак.

Ограниченность внешних впечатлений обращает человека к самому себе, а это бывает не всегда приятно, потому что в каждом из нас есть вопросы, на которые трудно найти ответ. Не думать о них помогают наушники, развлечения, компьютер, игры и организованный быт. Важно, чтобы жизнь подчинялась распорядку, составленному из разумных и оправданных действий. Легко расплыться, растечься, деградировать до исполнения простейших биологических фун­кций.

15.09. Карское море. Острова Известий ЦИК

Встали в бухте небольшого архипелага со странным названием «Известия ЦИК». Море спокойное, сине-зеленое. За пос­леднюю неделю солнце впервые поднялось над горизонтом и приподняло настроение экипажа. На островную метеостанцию ушла резиновая лодка «Зодиак». Привезли на борт двух работников метеостанции — Вадима (начальника станции) с Ольгой (его женой). Они жили на метеостанции два года, не выезжая на материк. Сейчас получили законный отпуск. На острове осталось еще четыре человека: двое мужчин и две девушки. Как пошутил Вадим, без женщины на станции прожить можно, без бабы — нельзя.

Женщинам гораздо сложнее, чем мужчинам. Легко простудиться. Был случай, когда пришлось вызывать вертолет, чтобы вывезти с острова одну из сотрудниц. Вертолету негде было бы сесть, если бы не разъездили снегоходом площадку 4 на 4 м.

Тундра оттаивает. Несколько лет назад в летнее время до вечной мерзлоты было 20–30 см, сейчас — до 50 см.

Вадим считает, что дают знать о себе антропогенные факторы, влияющие на природу:

— Земля — живая. Представьте, что расковыряют вам живот и начнут из вас кровь качать. Как вы себя чувствовать будете?

Работы на станции много. Нужно каждые три часа измерять температуру воздуха, воды, направление и силу ветра. Сведения ежедневно передаются на Большую землю. При составлении прогноза погоды данные с метеостанций имеют определяющее значение. Есть и другие источники информации. В частности, сведения, полученные из космоса.

Вадим родом с Вятки. Ольга — из города Асбеста Свердловской области. У них есть дочь. Учится в университете.

Проблема психологической совместимости на полярных станциях реально существует, но решается не теоретически, а практически — методом проб и ошибок. Попытка подбирать людей, ориентируясь на прогноз знаков Зодиака, имела отрицательный результат.

На полярной станции есть несколько «нельзя»:

— Нельзя уходить от дома дальше зоны прямой видимости. Может напасть белый медведь. Льды тают, и звери, которые могут охотиться только с помощью льдин, голодают. Ходят по тундре. Жуют траву или ягель.

— Нельзя нецензурно выражаться в кают-компании.

— Нельзя не следить за своим внешним видом.

Зарплата начальника полярной станции чуть больше 5000 рублей. Совмещение должностей, полярные и островные денежные доплаты увеличивают ежемесячную получку до 15000 рублей. Продуктовый паек выдается бесплатно. Его стоимость на человека государству обходится ежемесячно 6000 рублей на человека.

Очень важно, чтобы на станции бесперебойно работал дизель. Без него жизни нет, потому что дрова в тундре не растут. Кроме дей­ствующего дизельного двигателя, на станции обычно есть запасной, резервный источник энергии. Пробовали поставить ветряк, но его уронил ветер. В подтаивающей тундре все опоры держат плохо.

Вадим играет на гитаре. Любит песни Ю. Визбора, Ю. Кукина, А. Городницкого. Ольга умеет приготовить замечательную горилку. Чистит ее молоком, пропускает через вату с двумя таблетками угля и настаивает на черноплодной рябине. Напиток получается необыкновенный, в чем я имел случай убедиться.

Летом на станции — сухой закон. Зимой жилье заносит снегом. В снегу прокладывают тоннели и выкапываются траншеи. Однажды белый медведь пришел «на огонек» и заглянул в окно. На него обрушились крепкими словами, и он убежал. Обычно медведи не реагируют ни на хлопки, ни на вид ружья, ни на вспышки. Боятся железного звона.

В советское время метеостанции работали по всему Северному Морскому Пути от Архангельска до Певека. Сейчас из сорока станций осталось восемь.

*

Однажды на виду у множества людей, занимающихся разгрузкой продуктов и топлива, белый медведь схватил начальника станции, взвалил на спину и потащил в тундру. Оружия ни у кого не было. Карабинов не выдают, а распылители ядовитого газа на зверей почти не действуют. Подняли вертолет. Пытались подрезать медведя лопастями, но не удалось.

*

Медведь выскочил из-за мусорного бака и схватил девушку за ватные штаны. Рядом молодые люди пили пиво. Один из них не растерялся и запустил бутылкой медведю в лоб. Мишка бросил добычу и убежал. Испугал и сам испугался.

*

Человек во фраке (рассказ Вадима)

Дело было перед Новым годом на Камчатке, на одной из метеостанций. Минут за пятнадцать до полуночи самого молодого сотрудника отослали от праздничного стола снять показания с приборов и записать их в журнал. Сидя за столом в полутемной комнате, освещенной светом настольной лампы, Алексей почувствовал сквозняк. Обернулся — и увидел человека во фраке. Удивился, но не настолько, чтобы испугаться. Подумал, что, может, незнакомый гость на праздник приехал. Говорит:

— Иди к народу. Там уже наливают. Я сейчас вернусь.

Когда выпили по первой рюмке, Алексей спрашивает:

— А мужик-то новый где? Во фраке.

— Ты что, Леша? Какой мужик?

Посмеялись над Алексеем и забыли про этот случай. Но впоследствии человек во фраке стал являться каждому из участников застолья. Все об этом помалкивали, опасаясь насмешек.

Прошла зима. Открылась навигация. Работники станции рассказали друг другу об увиденном и пережитом и пришли к выводу, что человек во фраке — это массовая галлюцинация или необъяснимый феномен. Во фраке на морозе не очень-то разгуляешься.

Прилетели птицы. Берег освободился ото льда. Пять охотников, взяв ружья, отправились в тундру, и все одновременно заметили человека во фраке около моря.

— А давайте его убьем!

Предложение показалось забавным, и полярники начали прицельно стрелять из карабинов. Человек во фраке скрылся за камнем. Оставил следы на песке и словно под землю провалился. Больше его никто не видел, но история эта имела продолжение. Стрелки плохо кончили свою жизнь. Один умер от пьянства. Другой замерз. Третий покончил собой. Четвертый и пятый устроили дуэль с трагическим финалом.

*

На острове Колючин (на Чукотке) у чукчей было святилище. Берега усеяны костями и черепами моржей. Шаман камлал, и жертвенный морж сам поднимался на высокую гору, чтобы его убили. На острове устроили полярную станцию. Чукчи огорчились. Камлали в другой части острова. Потом говорят: «Нет. Там плохо. Бог не слышит».

*

Вода бывает черной и зеленой,
Коричневой, прозрачной, питьевой,
Холодной, бурной, бархатной, соленой…
И никакой.

Вода бывает радужного цвета,
Безбрежным морем, нежной синевой.
Волной окатит, если ждешь ответа, —
И станет мной.

Вода, как дождь: то плачет, то смеется,
Стучит в борта железных кораблей,
Пульсирует прибоем, сердцем бьется
В судьбе моей.

*

Пили самогон с Вадимом, Виталием и Романом. Ольга резала сало и ломтики лимона, посыпая их сахаром. Беседовали. Пели песни под гитару: про «три минуты тишины» и судно «Кострома», про материк, последний пароход и Магадан.

*

Повару Надежде нравится смотреть, как люди едят. По той же причине я люблю наблюдать, как при мне читают мои стихи.

*

Примите меня таким, как я есть, и я стану таким, как надо.

16.09. Карское море

Солнце. Барашки-«соловцы» на волнах. Перистые редкие облака на синем небе. Соленый ветер. Занимался видеосъемкой и фотографированием. Долго стоял на верхней палубе. Помолился и сделал зарядку. Испытываю недостаток в движении. В трюме корабля оборудована комната для занятий тяжелой атлетикой.

К покачиванию корабля начинаю привыкать — «прикачался». Соединился с ритмом движения моря и корабля. Это единство дает ощущение надежности и покоя.

Предполагаю сегодня продолжить работу над статьей. Надо воспользоваться возможностями путешествия, позволяющими сосредоточиться на делах наиболее важных и осмысленных.

Чувствую необходимость отказаться от крепкого алкоголя и сильно действующих на организм напитков. Не приспособление к природе, а подавление, переустройство окружающей среды, стремление к насилью, вошедшее в нашу кровь и плоть, мы переносим на взаимоотношения со своей телесностью. Пытаемся стимулировать физическую «радость», не испытывая духовной радости, и «наслаждаться», когда заслуживаем страдания. Силовое воздействие человека на собственное тело подразумевает употребление лекарств и допингов. Мы надеемся получить от тела желаемый результат с помощью химических средств и уверены, что это не будет иметь для нас отрицательных последствий. Мы свято верим в возможность технологического решения любых проблем и этим не отличаемся от язычников, уверенных в возможностях магии. Желательно научиться прислушиваться к телу и уметь «договариваться» с ним, а не подавлять и произвольно не корректировать его естественные потребности.

Может показаться, что это утверждение противоречит христианской аскетике, в соответ­ствии с которой духовное возрастание подразумевает подавление телесных влечений. Во-первых, воздержание полезно для здоровья. Посты, будучи выверены тысячелетиями, подразумевают оптимальное в конкретных природно-климатических условиях сочетание дозволенного действия, рекомендуемого и запрещенного. Следование традиции, послушание добровольно избранному духовному отцу и действия в соответствии с благословением допускают бесчисленные индивидуальные отклонения от поста и его вариации. Во-вторых, человек должен быть хозяином по отношению к своей материальной оболочке. Диалог со своим телом возможен на основе восприятия личностью своего организма как ин­струмента, а не самодовлеющей цели. В-третьих, надо быть готовым к самопожертвованию. Эта готовность — фундамент, на котором основано духовное возрастание.

*

Море учит смиренью,
Тишине, пониманью,
То размахом, то ленью,
То тяжелою дланью.
Ветра нервные блики
Пробегают по коже.
Как вода многолики,
Мы на волны похожи.

22 сентября 2011. Баренцево море

Я храню в себе глубины
Самых северных морей,
Фиолетовые льдины
И кораблик в серебре.
Выйду в Карские ворота,
Посмотрю на пену вод.
Если вдруг не понял кто-то —
Теплоход домой идет.

23.09.2011. Белое море

У каждого моря свой цвет и характер. Волна в Баренцевом море — пологая и неторопливая в спокойную погоду. В Белом — крутая и сильная. Не может быть, чтобы масса океанской воды, напоминающей по своему химическому составу физиологический раствор, не оказывала влияния на человека — каплю в мироздании, субстанцию, родственную и равновеликую нашему внутреннему миру.

*

Море меняет цвет.
Как это понимать?
Я все такой же? Нет.
Мне ли себя менять?
Небо рекой течет.
О берега звенит.
Прожитое — не в счет.
Мне ли себя винить?
Тихо. Легли снега.
Чистой страницей — путь.
Мне б от себя — в бега,
Хоть бы куда-нибудь.

1.01.2012

Небо заткнуло уши
Ватой — густой метелью.
Прячется году минувший
За одинокой елью.
Что говоришь, не слышу,
Но голоса из храма
Теплой надеждой дышат
На ледяные рамы.

(Продолжение возможно)

Елагов Архип Северинович

Родился в 1957 г. в с. Унежма Архангельской области. Культурный антрополог, кандидат философских наук, доцент. Работал машинистом пневмоколесного крана, воспитателем в детском саду, матросом на морском судне, пожарным в цирке, актером в драмтеатре, экскурсоводом в музее изобразительных искусств. Двенадцать лет прожил на Соловках. Периодически уходит в кругосветное плавание.

Версия для печати