Альманах «Соловецкое море». № 8. 2009 г.

«ПЕЧАЛЬ РОЖДАЕТ РАДОСТЬ»:

_{После праздничного богослужения в Голгофо-Распятском храме на о-ве Анзер 24 августа 2008 г.}

— Шестнадцать лет назад Вы служили первую Литургию в разрушенном Голгофо-Распятском храме на острове Анзер. В этом году Вы служили там же во время освящения уже восстановленного храма. Расскажите, пожалуйста, о Ваших впечатлениях и мыслях об этом событии.

— Да, действительно в 1992 г. мы с друзьями-священниками совершили там первую литургию. Служба была удивительной, потому что мы смогли почувствовать судьбу этого места, этого храма. Казалось, что в литургии мы вместе со святыми и преподобными, которые там жили, с мучениками, которые там пострадали. На следующий год мы там служили литургию еще раз. А потом стали говорить, что храм дал трещину, укрепить которую невозможно, храм не подлежит восстановлению, он все равно рухнет, поэтому ничего сделать нельзя. Но вот храм восстановлен во всем своем блеске и красоте. Это настоящее чудо! Приходилось неоднократно бывать на Анзере и каждый раз переживать в душе те страдания, которые впитала эта земля, — там лежат кости мучеников, сброшенных с горы под откос, стоит береза, выросшая в виде креста над кладбищем мучеников. Это чувство жило в душе в момент освящения храма и сделало службу необыкновенной и великой. Я благодарю Бога за то, что Он привел меня участвовать в освящении этого храма.

— Я была на Соловках, когда их посещал Патриарх Алексий, знаю, как много он сделал для Соловков, как мудро он устанавливал отношения между монастырем и музеем. Можно Вас попросить немного рассказать о Патриархе?

— Господь в критические моменты человеческой истории посылает таких людей, которые могут встать вровень с событиями времени. Святейший Патриарх Алексий — это великий Патриарх, на долю которого выпало восстанавливать Русскую Православную Церковь в ее величии. И за 18 лет непрерывного подвига, удивительных трудов под руководством и благословением Святейшего восстановлены десятки тысяч храмов, сотни монастырей, открыты десятки учебных заведений. Канонизирован Собор Новомучеников и Исповедников российских. Более полутора тысяч из них известны поимённо. Основа духовной церковной жизни — евхаристическое возрождение России, которое безусловно связано с именем, благословением и подвигом Святейшего Патриарха Алексия. Сейчас к Святой Чаше во всех храмах идут сотни людей. Патриарх Алексий во время своих служений всегда выходил с Чашей сам и причащал массу людей. Даже на последней своей службе в Кремле он выходил причащать. Он считал, что литургия — это самое главное в церковной жизни, и уделял своей богослужебной деятельности главные силы. В течение многих лет он служил каждые два дня из трех. Патриарх Алексий очень глубоко чувствовал значение подвига новых мучеников. Он вырос в семье священника в Эстонии, в эмиграции, помогал заключенным в немецких лагерях. Знал судьбы многих пострадавших священников во времена гонений. Когда мы впервые приехали на Бутовский полигон (сведения о нем были обнаружены случайно в архивах ФСБ), это была большая, огороженная забором территория, куда вход был категорически воспрещен. Заходить туда надо было через «собачью» калитку, в которую пролезали, согнувшись в три погибели. Мы сразу решили поставить крест на месте расстрелов десятков тысяч людей. Решили сложить «голгофу» из камней, сделать крест в нашем храме и в основании поставить каменную доску с надписью. Я позвонил Святейшему и спросил, какую надпись сделать на плите. Он продиктовал эту надпись, мы выбили ее на камне, и крест в Бутово был поставлен. В дальнейшем Патриарх каждый год совершал в Бутово Божественную литургию. Престол ставили прямо на расстрельных рвах. Собиралось множество духовенства Москвы и Московской области и пел хор нашего университета. Патриарх Алексий дал всем почувствовать значение подвига новомучеников. Это неоценимый вклад в историю нашей Церкви. Среди множества пострадавших за Христа епископов, священников, монахов, мирян особое место занимают соловецкие страдальцы. Святейший Патриарх был игуменом Соловецкого монастыря, его священноархимандритом. И, конечно, он делал всё возможное, чтобы там скорее устраивалась монастырская жизнь, решались проблемы с музеем, местной властью, населением, чтобы монастырь мог развиваться и вернуться к своей славной жизни. К сожалению, это происходит с трудом, не все еще здания возвращены монастырю, но все-таки мы верим, что это когда-нибудь будет.

— Отец Владимир, вы говорили, что тема репрессий, новомучеников возникла в вашей жизни задолго до первой поездки на Соловки. Расскажите, пожалуйста, об этом.

— Я родился в православной семье. Мой дед был московским священником, благочинным, членом Высшего церковного совета при Патриархе Тихоне. Трижды арестован, умер в тюрьме. Конечно, я не понаслышке знал о гонениях на Русскую Церковь. Наша семья всегда ощущала себя гонимой. Если бы дедушка не умер, его бы расстреляли. Он умер в 1940 г., и по его делу видно, что его готовили к расстрелу. Вокруг нашей семьи было много пострадавших за веру людей. Некоторые из них вернулись из лагерей, и я с ними тесно общался, знал о том, что им пришлось пережить. Поэтому никаких иллюзий по поводу советской власти я никогда не имел. Не вступал в комсомол, хотя в то время это было непросто. Меня всегда интересовало всё, что касалось новомучеников, и с юности я собирал всё, что мог, — документы, фотографии, вещи. У меня собралось довольно много таких святынь. Когда открылся наш Богословский Свято-Тихоновский институт, я просил Святейшего Патриарха Алексия помочь нам организовать исследования по новомученикам. Святейший написал письмо в правительство. Директором ФСБ в то время был В.В. Путин, и письмо попало к нему. Мне пришлось подписывать договор о сотрудничестве между ФСБ и нашим университетом. Сотрудничество заключалось в том, что нам давали право работать в архивах ФСБ, и мы должны были выполнять правила этого архива, соблюдать его нормы, в своих изданиях упоминать его как источник информации. Святейший Патриарх Алексий благословил сосредоточить исследования по новейшей истории Церкви ХХ века в нашем институте. И мы устроили у себя отдел новейшей истории РПЦ (он так и называется — ОНИРЦ). Отдел быстро стал расти. Главным был сбор материала, работа в архивах. Сначала мы работали в центральном архиве ФСБ, потом стали обращаться в другие архивы — московский и областные. Потом собранный материал систематизировался, стали появляться книги. Книг выпущено уже много, но еще больше материалов пока не опубликовано. Одновременно создавалась компьютерная база данных по новомученикам, хотя лучше сказать, по пострадавшим за Христа, потому что это не только канонизированные святые, но и те, кто не канонизирован, но пострадал за православную веру. В основу базы легли материалы, собранные комиссией по реабилитации. Ею были собраны около 2 тыс. писем близких и родственников репрессированных. Письма переданы нам. База данных стала быстро расти. Мы собирали информацию по всей России, писали письма, просили прислать нам сведения. Сейчас в базе данных более 32 тысяч имен. Она стала самой крупной в мире базой данных о пострадавших за православную веру. К нам обращаются исследователи, родственники отовсюду. Можно сказать, что это направление научных исследований — самое продуктивное в нашем университете. Сейчас новейшая история Церкви ХХ века — это не чьи-то воспоминания, рассказы или домыслы, как было при советской власти. Это история, построенная на документах, фактах, статистических закономерностях, которые уже невозможно опровергнуть. Эта работа очень помогла делу объединения Русской Церкви с Зарубежной Церковью, потому что именно поиск правды в истории гонений убедил их в том, что наша Церковь жива и действует, что можно объединиться.

— Очень важно то, что Вы рассказываете, потому что многие в нашей стране считают, что у нас слишком много внимания уделяют таким печальным событиям, как репрессии, лагеря… даже на Соловках. Хотя Соловки — удивительное место, где были и храмы, и лагерь, где сейчас возрождается монастырь.

— Преподобный Иоанн Дамаскин в заупокойной стихире написал: «Какая житейская сладость бывает печали непричастна…» Нельзя отделить радость и печаль. Печаль рождает радость. От радости, основанной на духовной жизни, очень часто происходит печаль. Когда мы говорим о подвиге мучеников, об ужасных страданиях, которые они потерпели, мы радуемся их победе. Победа эта не только их личная, но и всей Русской Церкви. Без подвига новомучеников Русская Церковь не смогла бы возродиться. Это удивительное, чудесное возрождение, которому мы были свидетелями и даже участниками последние 20 лет. Не было в истории человечества периода, когда за столь короткое время построено столько храмов, открыто столько монастырей. Это чудо! Только мощная энергия могла дать такой результат. И мы знаем, что это энергия — благодатная помощь Божия, подвиг новых мучеников. В нашей работе по сбору информации о пострадавших за веру была прослежена некая закономерность. Когда в базе данных было собрано 5 тысяч имен, то на ежегодном епархиальном собрании Святейший Патриарх объявил об открытии в России 5-ти тысяч храмов. Когда в базе данных стало 10 тысяч имен — открылось 10 тысяч храмов. У нас сейчас 32 тысячи имен, и примерно 30 тысяч открытых храмов. Вот подтверждение изречения раннехристианского писателя Тертуллиана: «Кровь мучеников — семя Церкви». Господь напоминает нам, что именно подвиг мучеников является залогом жизни Церкви, ее возрождения. Господь в память страдальцев созидает храмы в нашей стране, и Церковь наша возрождается молитвой, кровью этих страдальцев.

Беседовала Ольга Федотова

Версия для печати