Альманах «Соловецкое море». № 8. 2009 г.

Епископ Александр (1799–1874)

Епископ Александр (в миру Андроник Иванович Павлóвич) родился 17 мая 1799 г. в селе Кобриновой Гребле Уманского уезда Киевской губернии в семье священника Иоанна Павловича и Агапии Ивановны Павловичей. О. Иоанн более тридцати лет священствовал в храме Святителя Николая села Кобринова Гребля. Отличался любовью к молитве и церковному священнослужению. Супруга его, Агапия Ивановна, была тоже удивительно богомольна. Выражая свою признательность родителям, преосвященный Александр устроил на свои средства в Свято-Никольском храме, где служил отец, два придела: один — во имя святого Иоанна Крестителя Господня и святого апостола Андроника, а другой — во имя святых мучениц Агапии, Ирины и Хионии. «Молитвами родителей моих и я помилован и до сего времени есмь еже есмь», — писал епископ Александр в своих келейных записках.

Первоначальное образование Андроник получил в сельской школе, учитель которой — сельский дьячок — наказывал детей розгами. Однажды Агапия Ивановна заметила, что рубашка на спине сына в кровавых пятнах. Узнав, что причиной этого была учительская экзекуция, родители забрали отрока из школы, и затем его обучением занимался двоюродный брат — священник.

Поступив в Киевскую духовную академию, Андроник приезжал на каникулы домой, помогая отцу в хозяйственных делах и распоряжениях по дому. 17 июля 1817 г. он окончил академию и 29 июля рукоположен в диакона в местечко Бородянку Киевского уезда с оставлением при митрополичьем хоре в Киеве учителем латинского языка. В это же время о. Андроник служил в церкви Михаила Архангела в Свято-Михайловской обители. Общался с преосвященным епископом Иринеем Фальковским, человеком разносторонне образованным, знавшим шесть языков, читающего в академии все курсы, начиная с арифметики и кончая богословием.

«Муж нравов непорочных»

В Киеве Андроник Иванович избрал себе спутницу жизни. Супруга Александра Максимовна поддерживала мужа в трудах и скорбях. После рукоположения он был назначен в Полоцкий пехотный полк, затем переведен в Либавский.

О семейной жизни о. Андроника в то время рассказывал его старший сын Иоанн¹: «Нежно заботливая о муже и детях мать моя была необыкновенно домовитая хозяйка и вместе с тем самых благородных и высоких правил жизни. Жалование батюшка как полковой священник получал весьма ограниченное: 150 рублей серебром в год. На эти деньги как трудно было и одеться, и прокормиться всему нашему семейству! И вот, помню, бывало, матушка скажет отцу: „Дай мне два рубля, сделаю тебе подрясник да еще и кофею себе куплю“. И действительно, сумеет купить на эти деньги материи на подрясник, а скроить и сшить умела сама…

Когда в 1824 г. отец мой был переведен в Малороссийский кирасирский полк, господа офицеры скоро узнали о бедности своего нового священника. Они немедленно предложили сделать подписку на пожертвование в пользу батюшки и поднесли ему сумму в 250 рублей серебром. Боже мой! С каким, помню, благодарением принял сию жертву батюшка, и с каким восторгом это неожиданное вспомоществование передавал матушке! Вспомоществование почти вдвое превышало сумму жалования, получаемого тогда полковыми священниками»².

С 1827 по 1832 гг. отец Андроник был настоятелем Покровской церкви в местечке Рыжановке Звенигородского уезда Киевской епархии. Прихожане полюбили доброго пастыря. В январе 1831 г. скончалась Александра Максимовна, когда ей было 30 лет. На попечении батюшки осталось четверо детей: Иоанн, Гавриил, Христофор и Анастасия. По благословению митрополита Филарета (Амфитеатрова) три сына воспитывались в Киевской духовной семинарии и успешно ее окончили. Для дочери Анастасии сначала нашлось место в Киевском Флоровском монастыре, а затем она получила образование в образцовом пансионе Киева.

Определив детей на воспитание, о. Андроник подал прошение о зачислении его в полковые священники. Святейший Синод удовлетворил просьбу: 5 августа 1832 г. его определили священником в полк, где он прослужил старшим священником в течение 15 лет (до 1847 г.). Жизнь вел почти монашескую, строгую и подвижническую.

За отличную усердную службу и благонравное поведение в 1831 г. Андроник Иванович награжден скуфьей. В 1840 г. — полугодовым жалованием 102 р. 85 к. В 1841 г. удостоился получить благословение Святейшего Синода, а в 1842 г. возведен в сан протоиерея преосвященным Тимофеем епископом Смоленским, так как в то время его полк квартировал в Смоленской епархии. В 1846 г. отец Андроник награжден фиолетовой бархатной скуфьей.

В тот год 6 августа Андроник Иванович навещал в Китаевой пустыни отца архимандрита Платона (Фивейского), впоследствии архиепископа Костромского и Галичского. Протоиерей Николай Флоринский, впервые увидевший там отца Андроника, так описывает свои впечатления: «В то время Андронику Ивановичу было под 50 лет. Роста он был высокого. Лицо имел приятное и многовыразительное, исполненные света и благости большие голубые глаза, величественную осанку, открытую добросердечную и благородную речь. Мы все восхищались сановитым протоиереем. По отъезде его, о. Платон сообщил доверенным к себе студентам, что о. Андроник — муж нравов непорочных, доброты сердца примерной, православия непоколебимого; <…> что в Павловиче он имел о Господе друга самого искреннего, которому поверял он все свои скорби и находил не только сочувствие, но и подкрепление и утешение своей душе»³.

Настоятель Архангельского Морского Преображенского собора

20 мая 1847 г. указом Святейшего Синода Андроник Павлович переведен в Архангельский Морской Преображенский собор на вакантное место настоятеля и благочинного армейского ведомства. Перед отъездом в Архангельск отец Николай Флоринский с другом И.А. Гошкевичем (впоследствии протоиереем и профессором Киевской семинарии) навестили протоиерея в небогатом домике его родных в Киеве, где отец Андроник остановился с дочерью Анастасией, следовавшей вместе с ним в Архангельск. Отец Андроник принял их ласково и предложил разделить скромный ужин, состоявший из борща и вареного картофеля. «Это моя всегдашняя трапеза, — присоединил он, — каша из гречневых круп составляет для меня лакомство».

Старший сын отца Андроника Иоанн был в то время протоиереем, а средний — Гавриил — священником в полках. Третий сын отца Андроника Христофор обучался в Киевской семинарии.

Кроме служения в соборе, отец Андроник преподавал Закон Божий в Константиновском детском приюте⁴ на сто девиц в течение шести лет пребывания в Архангельске.

О пастырской деятельности Андроника Ивановича в то время свидетельствовал начальник Архангельского порта вице-адмирал маркиз де Траверсе в своем представлении к награде золотым наперсным крестом настоятеля Морского собора, адресованном обер-священнику В.И. Куткевичу: «Определенный указом Святейшего Синода 20-го мая 1847 г. настоятелем Морского Соломбальского собора Преображения Господня протоиерей Андроник Павлович по прибытии в Архангельск в самое короткое время привел в наилучшее устройство как часть духовную, так и хозяйственную. А при существовании здесь в лете истекшего 1848 г. эпидемической болезни холеры, как истинный пастырь, примерной жизни, одаренный убедительнейшим красноречием слова и проникнутый редкою ревностью к славе веры Христовой, несколько раз делал крестные ходы на иордань с увещеванием народа, которого в Соломбале жительствует более 10 тысяч, вести жизнь благочестивую, не верить ложным слухам, что эта болезнь — отрава, а внушал исполнять в точности правила, изданные на этот предмет правительством, чем самым водворил спокойствие. Для выражения же благодарности к Подателю всех благ, за прекращение язвы предложил прихожанам воздвигнуть памятником две иконы в кивотах: одну Живоначальной Троице, а другую Царице Небесной, Всех Скорбящих Радости, которые на собранную по подписке сумму уже изготовляются, и сверх сего принял немалое участие в призрении вдов и сирот всякого состояния, лишившихся мужей и родителей во время холеры»⁵.

В 1850 г. Андроник Иванович награжден наперсным крестом, а в 1851 г. — палицей. Заботясь о спасении душ вверенных ему воинов, отец Андроник не забывал и о духовенстве военного ведомства. Находил средства для вдов и сирот армейского духовенства. За это ему дважды, в 1848 и в 1852 гг., объявлена благодарность от обер-священника армии и флота.

Монашеское служение

В 1853 г. отец Андроник был призван к служению в Соловецкую обитель. Он так рассказывал об этом в Киеве близким знакомым: «В марте 1853 года получил я приглашение в монашество. Это приглашение было, когда дочь моя заболела простудой. Она не любила, когда отец ректор Архангельской семинарии, бывая у нас, надевал на меня монашеский свой клобук со словами: „Как шло бы к вам, отец протоиерей, наше монашеское облачение“. „Что вы делаете, отец ректор, — говорила тогда моя Настя, — я не желаю, чтобы батюшка мой был монахом“. И говорила это серьезно. По такому ее отношению к монашеству, не сказывал я ей о приглашении меня в монахи из Синода. Но больная сама мне сказала: „Батюшка, вас зовут в монахи. Поступите в монашество и похороните мое тело в Соловецкой обители“. „С чего ты взяла мысль о смерти?“ — возразил я. Больная отвечала: „Я видела сон, будто хожу по двору Соловецкого монастыря. Какой-то монах-старец взял меня за руку, привел в подвальный этаж церкви и, указывая на надгробные плиты, говорил: здесь такой-то святой похоронен, а здесь такой-то. Показав все могилы, старец вывел меня из-под храма, провел до врат и сказал прощаясь: „Иди и кланяйся от нас отцу своему, а о себе не беспокойся: ты скоро у нас будешь, и так легко прибудешь, как яблоко скатишься““. „Что же из этого сна следует? — сказал я. — По-моему, он означает вот что: ты доселе уже два раза удостоилась путешествовать на богомолье к преподобным Соловецким чудотворцам. И вот в болезни твоей они внушили тебе: дай обещание, когда выздоровеешь, в третий раз молиться там Богу“. „Нет, батюшка, — отвечала больная, — я чувствую, что умру. Сделайте милость, не отказывайтесь исполнить моей просьбы: схоронить меня у Соловецких угодников“. „А как ты узнала и от кого, что меня приглашают в монахи?“ „Да, к вам есть приглашение именно в Соловецкий монастырь“, — ответила больная. Удивило меня такое ясновидение дочери. Но все же еще не терял я надежды видеть ее выздоровление, и потому на частное пригласительное мне письмо из Синода ответа не давал. Только когда скончалась дочь моя, ответил я на формальное уже меня приглашение в настоятели Соловецкого монастыря, последовавшее от обер-священника в ордере от 28-го марта и в письме от 30 марта»⁶.

В этом письме обер-священника В.И. Кутневича излагаются обстоятельства избрания отца А.И. Павловича на место настоятеля Соловецкой обители: «Почтеннейший отец протоиерей! Возлюбленный о Господе собрат! Известная мне ревностная Ваша служба, направляемая Вами всегда к благу Церкви, и назидательный образ вашей жизни внушили мне мысль при рассуждении в Святейшем Синоде об избрании настоятеля в Соловецкий монастырь упомянуть о Вас. Монастырь сей по важности своей во многих отношениях действительно заслуживает того, чтобы на избрание настоятеля в оный обращено было особенное внимание. Тут находятся многочисленные братия, посвятившие себя на служение Богу, требующие правильного, благопопечительного руководства в духовной жизни; тут находятся многие заключенные лица, страждущие различными недугами ума и сердца, которые требуют сердобольного, соединенного с христианской любовью и терпением попечения и врачевания их болезней; тут стекается из различных мест великое множество боголюбивых странников, желающих излить различные чувствования своего сердца у святых мощей великих угодников Божиих, Соловецких чудотворцев, которые требуют братолюбивого приема и душеспасительного назидания к утешению и подкреплению в благих их намерениях; не говорю о внешнем домостроительстве, которое по своей обширности и значительности требует деятельного попечения и благоразумной распорядительности, дабы обитель не оскудевала в способах своего содержания. Святейшему Синоду угодно было обратить внимание на сделанный мной о Вас отзыв и поручить мне узнать о Вашем на то согласии. Вот начало настоящего дела, продолжение коего вам известно из ордера моего от 28 марта. Поспешите, хотя это может быть соединено для Вас с затруднением, приехать в Санкт-Петербург. Не смущайтесь сим распоряжением. Это для Вас будет полезно. Высшее начальство ближе Вас узнает, и Вы можете получить от него нужные наставления для будущего вашего служения. В Санкт-Петербурге, если Бог благословит, Вы примете пострижение в монашество и дальнейшее производство в сан архимандрита. Надеюсь, что дело сие, начавшееся из чистого побуждения любви к общей пользе, всепопечительным Промыслом приведено будет к вожделенному окончанию. Желая вам милости и благопоспешения во всех ваших намерениях от Господа, остаюсь с братской к вам любовью обер-священник В. Кутневич.

P.S. При подписании сего письма получил я от Вас бумагу о кончине вашей любезной дочери и желании вашем погребсти тело ее в Соловецком монастыре. Сердечно разделяю с Вами Вашу скорбь, неизбежную для природы, но желаю, чтобы Вы нашли успокоение Вашему сердцу в преданности воле Отца Небесного, Который все, что ни делает с нами, делает по бесконечной премудрости своей и благости к нашей пользе. Взойти теперь представлением в Святейший Синод о дозволении погребсти в Бозе почившую дочь вашу я нахожу неблаговременным. Это может быть испрошено по прибытии вашем в Санкт-Петербург, когда Святейший Синод благоволит назначить Вас настоятелем Соловецкого монастыря»⁷.

В пострижении — Александр

В те же дни друг отца Андроника архимандрит Платон писал к нему с места новой службы своей — из Владимира: «Возлюбленный о Господе брат! Честнейший отец протоиерей! Сам Господь все так устроил около тебя, чтобы тебе приять предлагаемое тебе настоятельство в Соловецкой обители. Сие звание Божие примите с полной покорностью и сознанием немощи своей. Не страшитесь трудностей сего служения. Сила Божия в немощи совершается. Земля Соловецкая — земля святая, истоптанная ногами святых, благоухающих благоуханием святыни. Если устрашает климат, то предайтесь и здесь воле Божией. Благодать Божия везде сильна поддержать и прекратить жизнь. При помощи благодати Божией и в Соловецком будете здоровы, а без благодати и в Киеве не проживете года…»⁸

Ободренный дружескими писаниями, отец Андроник, похоронив дочь, передал своему преемнику дела по собору и отправился в Санкт-Петербург. Подал прошение на имя первенствующего члена Святейшего Синода преосвященного митрополита Никандра: «Будучи священнослужителем 36 лет, лишась жены, имею трех сыновей: одного священника и благочинного в Литовской епархии, другого священника Киевской епархии, и третий, прибывший из Киевской семинарии, находится при мне до поступления на гражданскую службу. Посему, не имея никаких семейных забот, я желаю остальные годы жизни своей посвятить на службу Господу Богу в святой Соловецкой обители в чине монашеском. Посему приемлю смелость припасть к святительским стопам вашего высокопреосвященства и смиреннейше прошу принять меня и дозволить постричь в чин монашеский. Вашего высокопреосвященства нижайший послушник, протоиерей Андроник Иванович Павлович»⁹.

20 июня 1853 г. протоиерей Андроник пострижен в монашество в Александро-Невской Лавре епископом Христофором, викарием Санкт-Петербургским. «Перед тем временем как постригать меня, — рассказывал потом друзьям своим епископ Александр, — на меня напал такой страх, что я вознамерился даже убежать от пострига и искал в алтаре, где стоял, двери для выхода из церкви. Заметив во мне смущение духа, бывший здесь отец духовник мой спросил о причине. Когда откровенно исповедал я ему страх свой, он мне сказал: „Укрепись, брате, верой в Господа, и поверь мне, — по совершении над тобой обряда пострижения почувствуешь над собой великую благодать и милость Его!“ И подлинно, когда окончилось чинопоследование пострижения, я чувствовал необыкновенную радость и обновление духа. Скажу и об имени. Мне желалось, чтобы дали мне имя Александра, в честь святого благоверного великого князя Александра Невского, к которому питал я издавна особенное благоговение. Но нельзя по правилам монашеским самому назначать себе имя. Как же я удивился и обрадовался, когда меня назвали в пострижении Александром!»¹⁰

21 июня 1853 г. священноинок Александр был возведен в сан архимандрита, а 25 июля 1853 г. назначен настоятелем Соловецкого монастыря.

Вскоре после прибытия в Соловецкий монастырь отец Александр получил разрешение перенести тело дочери из кладбищенской церкви Архангельска, где оно было положено в свинцовом гробе, в Соловецкую обитель. Местом упокоения Анастасии стал подклет нынешнего Троицкого собора.

Скорбящий отец положил над ее могилой гранитную плиту со следующей надписью:

«„Тогда восставше все девы и украсиша светильники своя“… Здесь погребена девица Анастасия — дочь настоятеля архимандрита Александра, бывшаго в мире протоиерея Андроника Ивановича Павловича, скончалась в г. Архангельске 16 марта 1853 г. Смерть двадцатилетней любимейшей дочери, лишившейся матери младенцем, расположила родителя ея по приглашению Святейшаго Синода вступить в монашество в сию обитель. Прибывши сюда на служение того ж 1853 г. октября 2 дня, принес и тело дочери с разрешения г. Министра Внутренних дел Д.Г. Бибикова.

О Преблагословенная Матерь распятого Господа моего! О сладчайшая Матерь милосердия! Умоляю тебя при гробе сем, принеси Твое умилостивительное слово пред Божественным Твоим Сыном, да ради твоего ходатайства, и молитв преподобных отец наших Зосимы и Савватия и прочих Соловецких угодников примет усопшую Анастасию в Царство Небесное. Не оставь и меня, когда и моя душа будет разлучаться с сею жизнию. Аминь.

Сколь дивны судьбы Твои, Господи! В Бозе почившая прибыла с родителем из Киева в Архангельск, в течение пятилетнего там нахождения два раза посетила эту обитель, а перед кончиною своею по чудному явлению угодника Соловецкого, предсказано ей было, что она еще будет в обители, но без путевых издержек. 1854 г. марта 16 дня».

Рядом с Анастасией через девять лет был похоронен ее брат Христофор.

«Соловецк-городок»

О настоятельской деятельности архимандрита Александра в Соловецкой обители свидетельствует письмо от 17 октября 1853 г., адресованное его земляку преосвященному Смарагду, архиепископу Орловскому: «…Братия приняли меня с любовью. Все рады были прибытию моему. Я сряду 12 дней служил Литургию по разным храмам; братию угощал четыре дня по чинам, — иеромонахов, иеродиаконов, манатейных монахов и рясофорных монахов, а между тем всё успел осмотреть. Соловецкую обитель мирские жители обыкновенно называют Соловецк-городок, потому что они не имеют вблизи города, и все получают из обители, как из города. Теперь в моем ведении 757 человек на пяти островах. <…> В обители вся братия смирны, из мужиков; есть мало высшего звания, но все они крайне не любят опрятности. Я завел читать по субботам акафист Божией Матери с 12 иеромонахами, со славой, по примеру Братства Киевского; даже „Взбранной Воеводе“ поют также как в Братстве. Я привез с собой разных нот и завел хор певчих, потому что мне эта часть хорошо известна: я был учителем певчих архиерейских в Киеве. Стараюсь служение величественное иметь по Вашему совету. Не знаю, как дальше будет, а теперь с охотой занимаюсь служением и хозяйством. Малороссы способны ко всему. Я часто выхожу на повечериях читать за служащего иеромонаха акафист, и это всем нравится…»¹¹

Описывая мирную жизнь в Соловецком монастыре, архимандрит Александр не мог предположить, что здесь уготовано ему место военного подвига¹².

Вооружиться молитвой и постом

В связи с началом Крымской войны, Архангельская губерния объявлена на военном положении со 2 марта 1854 г. На Соловках об этом узнали только 16 апреля, когда в монастырь добрался гонец из Архангельска, который доставил указ Святейшего Синода об эвакуации из монастыря драгоценностей и библиотеки. В конце мая на гребном судне «Александр Невский» 26 ящиков, 4 бочки с драгоценностями и 16 ящиков с рукописными и старопечатными книгами отправлены в Сийский монастырь. После соборной литургии в храме Преподобных архимандрит Александр увещевал братию не унывать, что неприятель готовится проникнуть в наше Белое море, но вооружиться против него молитвой и постом, и заповедал со всей строгостью поститься по пятницам трех последующих недель. «Знайте, — сказал он малочисленной братии, отправлявшейся вместе с ценностями, — что где бы вы ни были, на море или на суше, когда придет пяток, мы все здесь в обители, каждый по своей силе, молимся и постимся; вы то же делайте, и вас Господь помилует и сохранит достояние угодников, с вами отправляемое неприкосновенным, и если вы сохраните сию мою заповедь, то возвратитесь опять в свою обитель в целом здравии, при спасении всего, что с вами было». Для поднятия духа братии настоятель, кроме положенных ежедневно канонов и молебнов, начал совершать по воскресным дням за всенощным бдением акафист Сладчайшему Иисусу, а за утреней — акафист Божией Матери, которые читал сам в церкви преподобных Зосимы и Савватия у святых их мощей, а также пред чудотворной иконой Божией Матери. К ектениям были присоединены молитвенные прошения, установленные Церковью при нашествии врагов.

В монастыре имелось 20 пушек, отлитых еще во времена Ивана Грозного и Петра I, и только две из них, трехфунтового калибра, годились в дело. В Арсенальной (Успенской) башне хранились 4 пищали, 2 мортиры, 645 ружей, 20 самострелов, 12 пистолетов, 1 карабин, 40 шпаг, 381 пика, 648 бердышей, меч. Это древнее оружие ремонтировали и подновляли в монастырской кузнице. Раздавали желающим вооружиться. Из Новодвинской крепости 16 мая доставлены еще 8 пушек шестифунтового калибра с запасом боевых снарядов — по 60 штук на орудие. Пушки расставили так: две — в Корожной башне, две — в Прядильной, четыре — в различных местах по западной стене, еще две составили передвижную батарею на Сельдяном мысу.

«Без войска отразим супостата»

Неделю спустя в Белое море вошла англо-французская эскадра под командованием капитана королевского флота Эрасмуса Омманея. Архимандрит Александр всех ободрял и произносил поучения, призывая уповать на помощь Божию. За десять дней до нашествия англичан, корабли которых уже совершали пиратские нападения на суда и прибрежные поселения по всей акватории Белого моря, после воскресной литургии архимандрит Александр произнес краткое слово для поднятия духа братии. Внушая «не скорбеть о том, что мала, по-видимому, защита к предстоящей обороне от сильного врага, но твердо уповать на Господа и Пречистую Его Матерь и преподобных основателей, Зосиму и Савватия; ибо сам Господь заступлением их покажет такое чудо над обителью, какого дотоле там не видали»¹³.

За два дня до осады он говорил: «Что скорбите, братия, будто мы забыты и нет у нас войска? Нет, не забыты мы, а это Божий о нас Промысл: если отразим войском, то войску слава, а наша вера где? Где упование на Бога? Если же мы молитвою и верою отразим неприятеля, и нам Господь поможет, то будет Богу хвала, обители же вечная слава, что без войска отразили супостата»¹⁴. Эти слова благотворно действовали на обитателей монастыря. Многие монахи и миряне пожелали с оружием в руках встать на защиту обители. Был сформирован отряд, приданный в помощь инвалидной команде под началом прапорщика Николая Никоновича. Вместе с прибывшим из Новодвинской крепости фейерверкером Викентием Друшлевским они каждый день проводили обучение инвалидов и добровольцев приемам штыкового боя и меткости стрельбы.

«Лютое испытание»

6 июля два трехмачтовых шестидесятипушечных паровых фрегата «Бриск» и «Миранда» приблизились к Соловецкому монастырю. Как только вражеские корабли показались в виду обители, колокольный звон призвал братию и мирян на молебен. Иноки собрались в храм преподобных Зосимы и Савватия, начался молебен перед ракой с мощами Соловецких угодников. В конце молебна прибыл в монастырь архимандрит Александр. Преклонив колена и воздев руки к образу Божией Матери, он воззвал: «Царица Небесная! Ты защити обитель нашу и спаси нас; грехи наши навлекли на нас лютое испытание; но Ты, Премилосердная, отврати его и умоли Сына Твоего, Бога нашего, избавить нас от бед!..» Затем был совершен крестный ход по крепостным стенам с чудотворными иконами. По окончании крестного хода архимандрит Александр объявил трехдневный пост и призвал всех живущих в монастыре, включая и арестантов, на кого надеялся, «стать храбро за веру, за святую обитель и что каждый получит награду от Бога и от царя». Все были настроены решительно: или погибнуть, защищая святую землю, или победить.

Между тем, на одном из фрегатов были подняты сигнальные флаги. Монастырь не отреагировал. Тогда англичане произвели три выстрела. Одно из ядер попало в Святые ворота, отчего стоявшие поблизости стали их в испуге запирать. Оказавшийся рядом архимандрит Александр закричал: «Что вы это? Еще неприятель далеко, а вы уже смешались! Посмотрите, сколько народу вне монастыря: если вы запретесь, то как они спасутся?» Мужество его ободрило оробевших. Береговая батарея ответила неприятелю столь удачным залпом, что «Миранда» получила пробоину и была вынуждена, прекратив огонь, отойти за кладбищенский мыс для ремонта. Настоятель сам поспешил на мыс, чтобы поздравить всех находившихся на батарее с удачным выстрелом. Он остановился на открытом месте против фрегатов, спокойно их рассматривал, пока спутники громкими криками не напомнили ему об опасности, которой он добровольно подвергался, ставя общественную пользу выше собственной жизни.

На следующее утро богослужение совершалось обычным порядком в храме Преображения Господня, когда около пяти часов утра в гавани Благополучия отшвартовалось британское гребное судно под белым флагом. В нем сидел парламентёр, доставивший пакет с маловразумительной надписью на русском: «По делам ее Великобританского величества, его высокоблагородию, главному офицеру по военной части соловецкой». Вскрыв пакет, архимандрит Александр обнаружил в нем послание Э. Омманея, который выражал крайнее неудовольствие по поводу того, что давеча монастырские бомбардиры «палили на английский флаг». Далее шел ультиматум. Англичане требовали:

1) Безусловной сдачи гарнизона, находящегося на острове Соловецком, вместе со всеми пушками, оружием, флагами и военными припасами.

2) В случае нападения на парламентерский флаг, с которым эта бумага передана, немедленно последует бомбардирование монастыря.

3) Если комендант гарнизона не передаст сам свою шпагу на военном пароходе ее Великобританского величества «Бриск» не позднее, чем через три часа после получения этой бумаги, то будет понятно, что эти кондиции не приняты, и в таком случае бомбардирование монастыря должно немедленно последовать.

4) Весь гарнизон со всем оружием должен сдаваться как военнопленные на острове Песий в Соловецкой бухте не позже, чем через шесть часов после получения этой бумаги.

Совместными усилиями Александра и соборных старцев вместе с начальником инвалидной команды был сочинен ответ, который незамедлительно передали английскому офицеру: «Гарнизона солдат Его Императорского Величества монастырь не имеет... и сдавать гарнизона, за неимением оного, нечего, и флагов, и оружия, и прочего не имеется.

Нападения со стороны монастыря на парламентарный флаг не могло последовать и не сделано, а принята посланная депеша в тишине. Коменданта гарнизона в Соловецком монастыре никогда не было, и теперь нет, и солдаты находятся только для сохранения монашествующих и жителей. Так как в монастыре гарнизона нет, а только охраняющие солдаты, упоминаемые в 3-м пункте, то и сдаваться, как военнопленным, некому».

И подписали: «Соловецкий монастырь».

Пока шли переговоры, настоятель благословил совершать литургию в трех храмах: в Преображенском соборе, в приделе преподобных Зосимы и Савватия и в больничной церкви святителя Филиппа. По окончании литургии архимандрит Александр сам с коленопреклонением читал акафист Царице Небесной перед ее чудотворной иконой и преподобным у их священных рак. В это время началась пальба. Бомба, пробив стену Преображенской паперти, разорвалась с ужасным треском, зажгла на паперти иконостас и наполнила дымом весь собор, ибо все стекла были выбиты и двери раскрылись сами собой. Многие люди попадали на пол, сам настоятель пошатнулся, но устоял: «Стойте, стойте; не бойтесь, только молитесь», — увещевал он народ. Потушили пожар и продолжали молитву.

Бомбардировка монастыря продолжалась более 9 часов. Англичане имели подавляющее преимущество в вооружении: 120 артиллерийских стволов против 10 монастырских пушек. Э. Омманей, видимо, надеялся, что корабельная артиллерия, устрашив защитников обители, заставит поднять белый флаг.

По окончании молебна в церкви Преподобных архимандрит решился со всей братией совершить крестный ход по стенам вокруг всей обители, чтобы духовным оружием отразить вещественное. В самом опасном месте на юго-западном прясле стены, как раз против пароходов нужно было остановиться для литии. Архимандрит, стоя на помосте, осенял народ крестом и чудотворной иконой Божией Матери, которую нес в руках. Ядра, прежде ударявшиеся в крышу по стене, теперь пролетали над головами, не причиняя гибели. Едва сошли с помоста, два двухпудовых ядра сорвали его с треском, не ранив никого. Когда спустились со стены около Благовещенской церкви, чтобы возвратиться в собор, увидели, что дорожку, по которой надо было идти, так обильно осыпает градом ядер и бомб, что они прыгают по каменным плитам. Крестный ход дрогнул, но архимандрит Александр с иконой двинулся вперед, говоря: «Идите, идите». И тут совершилась необыкновенная перемена: когда пошли по этой дорожке, ядра стали перелетать через головы, не задевая никого.

Настоятель приказал духовнику старцу Варнаве всех исповедовать и причащать запасными Дарами, полагая, что при высадке десанта монастырь будет сожжен, и многие погибнут. Сам он тоже исповедался, а затем непрерывно служил молебны¹⁵.

Бывший строитель Анзерский старец Савватий, слыша его пламенные молитвы, сказал: «Не может быть, чтобы Бог не услышал слез нашего настоятеля и не помиловал нас!»

Стойко и мужественно держались защитники монастыря. Начинавшиеся пожары гасили, накидывая войлок, смоченный водой, используя брандспойты, расставленные по крепостной стене. Наместник иеромонах Матфей бегал по монастырю под выстрелами, принимая меры для тушения огня. Отважно сражалась береговая батарея под командованием унтер-офицеров Пономарева и Николаева. Десять инвалидов и ополченцы с двумя пушечками, ядра которых были размером с яблоко, противостояли двум 60-пушечным пароходам, ни на минуту не прекращая огня. Воины попросили принести на батарею икону или крест. Архимандрит отвечал: «Я послал приказание снять людей с батареи, грозит опасность, и я боюсь за вас». Однако рядовой Николай Яшников возразил: «Я штрафованный и желаю умереть или заслужить милость». Настоятель дал ему икону, благословил и сказал: «Я тебя не забуду». Он также послал на батарею благочинного иеромонаха Николая со святой водой. С полудня, когда фрегаты приблизились к монастырю, в дело вступили восемь 6-фунтовых пушек, установленных на западной стене. Здесь распоряжались Н. Никонович и В. Друшлевский. Из стрелков, рассредоточенных вдоль береговой линии, «отменно показали свое мужество» отставной лейб-гвардии унтер-офицер Николай Крылов; рядовые Тимофей Антонов и Терентий Рогожин; норвежский мещанин Андрей Гардер, впоследствии принявший православие; сосланные в монастырский острог бывший студент Киевского университета Егор Андрузский и бывший придворный певчий Алексей Орловский и многие другие.

Капитан вражеского судна признался, что затраченных при бомбардировке Соловецкого монастыря снарядов было бы достаточно для разрушения шести городов. Снаряды отскакивали от стен строений, не причиняя существенного вреда.

В 5 часов вечера со свистом пролетело поверх стены последнее ядро и ударило поверх лика иконы Знамение Пресвятой Богородицы. Она написана была во времена святителя Филиппа и поставлена над западными вратами при входе в Преображенский собор. Наступила тишина. «Бриск» и «Миранда» встали на якорь.

В обители служили всенощное бдение в память иконы Божией Матери «Казанская». Пели акафист Заступнице и Взбранной Воеводе. В три часа утра началась Божественная Литургия. Служил настоятель. В ожидании продолжения пальбы все до единого причастились Святых Таин, а после Литургии служили молебен у рак Преподобных и еще прошли крестным ходом по стенам. Во время крестного хода фрегаты покинули Соловецкие острова. Сейчас же на дворе перед раненой иконой «Знамение» Пречистой Богородицы был отслужен благодарственный молебен. Настоятель, стоя на коленях, читал акафист, и все плакали от радости.

В память о спасении обители

Архимандрит доложил в Святейший Синод, что обитель спасена «великим ходатайством и заступничеством перед Богом Соловецких Чудотворцев».

Летом 1854 г. в центральном дворике на каменном фундаменте устроена «решетчатая деревянная ограда, окрашенная масляной краской, в коей помещены собранные неприятельские ядра и черепки разбившихся бомб»¹⁶. Рядом поставлены две трехфунтовые чугунные пушечки. На стенах крепости, собора, келейных корпусов места попадания вражеских снарядов обозначенными черными, наведенными масляной краской, кругами, которые до сих пор можно видеть на южной стене святительского корпуса. Тем же летом в Макарьевской пустыни выстроена и освящена деревянная часовня во имя Благоверного князя Александра Невского — святого покровителя русских воинов и самого архимандрита Александра. При входе в Сухой док установили обелиски, на одном из которых описали бомбардировку монастыря.

К югу от входа на паперть Спасо-Преображенского собора, над которым помещалась икона «Знамение» Божией Матери, принявшая на себя удар последнего 96-фунтового английского ядра, после чего бомбардировка прекратилась, укрепили гранитную плиту со следующей надписью: «Сию едину рану сотвориша в Богоспасаемой обители сей корабли англов, иже нападаху на ны в лето от создания мира 7362, от воплощения же Бога Слова 1854, в 6 и 7 дни месяца иулия. Се бысть последнее оружие их прелетевшее сверху стен обители и приразися к честней иконе, егда начат петися вечернее пение празднества Пресвятыя Богородицы честныя иконы Ея Казанския. Вемы, Владычице, яко язвою Твоею от язв спасохомся, и сего ради со слезами припадаем к честней иконе Твоей, от нечестия врагов пострадавшей, лобызающе и взывающе: Пробави (продли), Владычице, милость Твою на ны и на всю Землю Русскую, и споборствуй Благочестивейшему Государю нашему Императору Николаю Павловичу на языки брани хотящему, омраченная же сердца врагов наших просвети и обрати, мир умири молитвами Твоими. 1854. АА¹⁷. Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою».

Граната за иконой

Следующим летом, а именно 10 июля 1855 г., малярный старец Григорий и послушник Василий Чудинов, осматривая крышу Спасо-Преображенского собора, обнаружили за иконой неразорвавшуюся гранату 26-фунтового калибра. Слух об этом мгновенно разнесся по монастырю, стали собираться любопытствующие, однако архимандрит Александр приказал оставить смертоносный снаряд на месте. На другой день 11 июня во время утрени настоятель с 12 иеромонахами и 2 иеродиаконами вышел из Преображенского собора и читал на паперти перед пораненной иконой акафист Божией Матери. 12 июня был храмовый праздник в кладбищенской церкви преподобного Онуфрия Великого, где отслужена соборная литургия. Затем настоятель пришел с крестным ходом в монастырь и пел молебен Царице Небесной перед иконой «Знамения». После молебна в присутствии всего народа граната была вынута из-под крыши фейерверкером Рыковым. Граната была вполне исправна и, если бы разорвалась, «то могла бы разрушить икону и всю стену храма при входе в собор. А сим явно доказывается бывшее великое заступление Царицы Небесной о Соловецкой обители, не допустившей причинить пагубу оной гранатою»¹⁸. В память об этом событии с северной стороны от входа на паперть Спасо-Преображенского собора была поставлена еще одна гранитная плита с надписью: «И другую рану благоволила Матерь Божия принять за спасение всех и на сей Свой образ при бомбардировании обители англичанами Июля 7 дня, 1854 года, по прошествии почти годичного времени, Июля 12 дня, 1855 года — найдена за сим образом чугунная граната 36-фунтового калибра с механическою трубкою и двумя фунтами пороху, которая, влетевши с левой стороны под крышу, приразилась к задней стороне к подножию образа и здесь остановилась без разрыва, обозначив свое приражение и на лицевой стороне отпадением красок и штукатурки. о, Пресвятая Дево, Мати Божия! Видеша очи наши Твою помощь и заступление, язвами бо Твоими спасохомся недостойнии от обышедших ны видимых зол и бед; молим Тя, крепким Твоим воеводством побори и победи невидимые полки сатанины, непрестанно нападающие на ны, исхити и свободи от порабощения их и неприступны и страшны нас тем покажи. На Тебе, Богородице, надеемся, Тобою хвалимся и Тебе поем песнь: Аллилуиа».

В богослужебный устав Соловецкого монастыря по просьбе архимандрита Александра внесены следующие дополнения: ежедневно на литургии по малом входе петь кондак Божией Матери «Не имамы иныя помощи», а по окончании литургии «Под Твою милость», кроме великих Господских праздников; ежегодно соблюдать 7 июля строгий пост, а 8 июля литургию служить ночью в 3 часа утра, а затем совершать крестный ход вокруг монастыря по стене и служить молебен перед пораненной иконой Божией Матери у входа в Спасо-Преображенский собор.

«Хватайтесь за мою шею»

В конце октября 1854 г. архимандрит Александр отправился в Санкт-Петербург с отчетом о событиях, происходивших в обители во время нападения англичан. Вышел он в путь на малом гребном карбасе. На другой день начался шторм. Ветер дул попутный к берегу, так что карбас должен был либо опрокинуться, либо разбиться о камни. Посоветовавшись, находившиеся на карбасе решили бросаться в море на самую большую волну. Архимандрит Александр лежал, пораженный морской болезнью. Монах Арфаксад, опытный мореход, закричал: «А что ж мы не говорим архимандриту, что погибаем?» Народ стал бросаться в море на волны, а архимандрит Александр плакал, так как смерть была перед глазами, ибо плавать он не умел. Тогда послушник Виталий, купеческий сын из города Слободского, сказал: «Хватайтесь за мою шею и крепко держитесь, а я брошусь в море на волну и вас удержу». Предложение было принято, и они вдвоем последними оставили карбас. Всех людей волны выбросили на песчаный, а не на каменистый берег близ селения Яреньга, и все бывшие в карбасе спаслись. Архимандрит пишет, что когда он пришел в себя, то «сладко-сладко заплакал от радости и благодарил Бога за спасение»¹⁹.

В 1855 г. англичане вновь подходили к Соловецким островам, но военных действий не открывали. Они высаживались только на Заяцкий остров, чтобы пополнить запас воды и продовольствия, и передали через жившего там при церкви монаха Мемнона записку с просьбой о встрече с настоятелем. Опасаясь агрессивных действий с их стороны, архимандрит Александр дал согласие на переговоры. 22 июня в среду в 11 часов дня он на гребной шлюпке направился в сторону английского фрегата. Сначала он обратился к неприятелю по-немецки, но затем перешел на русский язык, сказав, что будет разговаривать на их языке, когда они прибудут в монастырь гостями, а не завоевателями: «А начал я с вами говорить по-немецки, чтобы вы знали, что в России духовенство и на пустынных островах с образованием служат Господу Богу и пламенно любят своего Царя и Отечество».

Английский офицер Антон просил о выдаче быков для провианта. Архимандрит Александр отказался снабдить представителей английской эскадры продовольствием, сказав, что быков в монастыре нет, а коровы необходимы для снабжения молоком братии, и пообещал утопить коров в море, если англичане попробуют силой завладеть ими. Вернувшись в монастырь после переговоров в час дня, настоятель служил в тот день в Успенском соборе литургию и молебны; служба кончилась в 4 часа пополудни. В эту неделю три дня в обители и скитах был строгий пост, и Господь в это лето не допустил воюющих нарушить покой иноков. В память об этих событиях был установлен Переговорный камень на берегу моря в трех километрах от монастыря напротив того места, где в море состоялись переговоры.

«Прославляющих Мя, прославлю»

По словам беседовавшего с архимандритом Александром в 1856 г. известного этнографа С.В. Максимова, из других архимандритов он был самым кротким и милостивым. Это не помешало проявить завидную энергию и мужество, когда ему пришлось быть не только духовным настоятелем монастыря, но и комендантом военной крепости. За отражение нападения англичан архимандрит Александр получил орден Святой Анны 2-й степени и золотой наперсный крест, украшенный драгоценными камнями на Георгиевской ленте.

Архимандрит Александр испросил разрешение построить десять новых церквей в благодарность Господу за избавление от англичан, но лично он успел освятить только церковь в честь иконы Пресвятой Богородицы Живоносный источник в Филипповой пустыни. Также по его инициативе на своде церкви святителя Филиппа в восьмерике был устроен придел в честь иконы Пресвятой Богородицы Знамение. В приделе была помещена каменная плита с надписью: «Господи, отверзи нам ум разумети Твоя чудеса! Некто в сей обители перед нападением англичан в 1854 г., после скорбной молитвы, услышал во сне глас: „Прославляющих мя прославлю“. Это вдохновило его и всех сетовавших в обители. Прославляемая Царица Небесная прославила обитель Соловецкую во спасение всего отечества. Явила явное заступление в страшную, яростную канонаду десятичасовую, во время коей благоволила усвоить в иконе „Знамение“ уязвление двумя ядрами за живущих в обители: а потому в обители никто не был убит, никто не ранен, малые чайки, на монастырском дворе сидевшие стаями, между коими падали ядра, не ранены. В вечную благодарность Премилосердной Царице Небесной за великое и дивное заступление обители настоятель архимандрит Александр с братией возжелали иметь храм Знамения Пресвятыя Богородицы, который и устроили в 1857 г. в здании, построенном в 1801 г. В сей храм по указу Святейшего Синода перенесена из Анзерского скита чудотворная икона „Знамение“ Пресвятыя Богородицы времен преподобнаго Елеазара. Аще Бог за ны никто же на ны, и кто постыдится исповедати Бога пред человеки, того и Он постыдит пред ангелами Своими. Аминь. 1857 г.» В настоящее время плита с этой надписью находится у северного фасада Филипповской церкви.

Обустройством Савватиевского скита Соловецкая обитель также обязана архимандриту Александру. В 1854 г. он при поддержке братии обратился в Святейший Синод с просьбой о разрешении построить каменную церковь во имя Пресвятой Богородицы Одигитрии в Савватиевской пустыни в ознаменование и память чудесного спасения Соловецкой обители от нападения англичан. Церковь в древнерусском стиле построена по проекту архитектора Шахларева и в 1860 г. освящена в честь Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии. Чудотворный образ, принесенный на Соловецкий остров преподобным Савватием, поставлен в этом храме. Ежедневно перед ним читался акафист Пресвятой Богородице. Около фасада до сих пор можно увидеть каменную плиту с надписью: «Преподобные отцы Савватий и Герман Соловецкие Чудотворцы первыми прибыли на сей остров в 1429 году и жили на сем месте 6 лет. Сей храм во славу Пресвятыя Богородицы Одигитрии <построен> по обету архимандрита Александра с братиею в 1856 году в вечную благодарность Премилосердному Богу и Царице Небесной за избавление Обители от нашествия англичан в 1854 году. Преподобного Савватия здесь в благословение икона Божией Матери Одигитрии и крест каменный. До построения сего храма здесь была часовня деревянная. Матерь Божия, Царица Небесная! Молитвами преподобных отец Соловецких сохрани сей храм во спасение всего Отечества и всех Христиан. Аминь».

Остальные церкви, задуманные архимандритом Александром, достраивались и освящались его преемниками, так как 13 августа 1857 г. он был назначен епископом Архангельским и Холмогорским. Прощаясь с Соловецкой братией, архимандрит Александр сказал: «Соловецкую обитель я столько возлюбил, в коей Господь спас мою жизнь от видимой смерти, что я желал бы здесь и кости свои положить»²⁰.

Дары государя императора

17 ноября 1857 г. архимандрит Александр хиротонисан во епископа Архангельского и Холмогорского в Казанском соборе Санкт-Петербурга. На Архангельской кафедре он служил в течение трех лет. 5 января 1858 г. преосвященный Александр прибыл в Архангельск. Он направился сразу в кафедральный собор к литургии, где его приветствовал речью протоиерей собора Николай Жданов.

В июне 1858 г. епископ Александр сопровождал императора Александра Николаевича, пожелавшего лично осмотреть следы бомбардировки Соловецкого монастыря англичанами. 20 июня в 11 часов вечера государь прибыл в обитель на пароходе-фрегате «Гремящий». Светлой северной ночью его встречали около трех тысяч богомольцев. При колокольном звоне и пальбе с парохода и находящихся на монастырских стенах орудий император направился в Спасо-Преображенский собор. Выслушав молебен в церкви преподобных Зосимы и Савватия, приложившись к святым мощам, Его Величество осмотрел монастырь, обошел вокруг стен крепости в сопровождении архимандрита Александра. Епископ разъяснял подробности недавних военных событий. 21 июня 1858 г. преосвященный Александр удостоился лично получить из монарших рук орден Святой Анны первой степени и бронзовую медаль на Андреевской ленте за участие в Крымской войне. Удостоверившись в военных подвигах соловецких монахов, государь наградил их крестами и медалями в память Крымской войны 1853–1856 гг., пожертвовал обители 72-пудовый колокол с изображением обстрела монастыря, а также 2000 рублей на устроение придела в честь благоверного князя Александра Невского.

На покое

Помимо трудов по епархии, епископ Александр с 1858 г. исполнял обязанности вице-президента Архангельского попечительного тюремного комитета. Не забывал преосвященный и Соловецкую обитель. Пасху 1859 г. владыка праздновал на Соловках. В этом году ему исполнилось шестьдесят лет. Старческие недуги заставили его подать прошение о переводе в одну из южных епархий. 13 сентября 1860 г. преосвященный Александр назначен епископом Полтавским и Переяславским. По причине тех же болезней 16 октября 1862 г. он написал прошение об увольнении на покой: «Прослужив Церкви Божией сорок шесть лет, уже чувствую себя ослабевшим в силах, потому что служба моя разнообразная на воде и на сухом пути сопряжена была с большими трудами, до того, что каждый раз, будучи в великих опасностях, приготовлялся к смерти, и не могу более продолжать епархиальной службы».

12 ноября 1862 г. преосвященный Александр уволен согласно его прошению на покой с назначением пенсиона 1500 рублей серебром в год за особые заслуги при обороне Соловецкого монастыря. Вопреки просьбе отца Александра позволить ему вернуться в обитель, члены Святейшего Синода не дали преосвященному Александру в управление Соловецкий монастырь. Епископ был принят митрополитом Киевским Арсением. В Киево-Софийском митрополичьем доме владыке выделили две комнаты. Хотя в письме к митрополиту Арсению от 23 июля 1863 г. преосвященный Александр писал: «помещением моим, по милости вашего высокопреосвященства, и всем я доволен», сердце его тосковало по Соловецкой обители, где он теперь желал быть просто насельником. «Указом Святейшего Синода дозволено мне просить перемещения в другое место жительства, если не пожелаю оставаться в Киеве. На основании этого прошу Святейший Синод уволить на жительство в Соловецкий монастырь на таком основании, на каком я живу в Киеве; посему нижайше прошу ваше высокопреосвященство исходатайствовать мне пред Святейшим Синодом перемещение в Соловецкий монастырь. Живя в Киеве, я не имею покоя от родных и знакомых».

Когда епископ Александр потерял надежду вернуться в Соловецкую обитель, на него напала скука, доходившая до уныния. 17 июня 1864 г. он обратился в Святейший Синод с просьбой назначить ему в управление Киево-Выдубицкий Георгиевский монастырь. На эту просьбу он получил положительный ответ, но в монастырь не переселился, а продолжал жить в Киеве при кафедральном соборе. В 1867 г. преосвященный Александр изъявил желание посетить Иерусалим и другие святые места Востока, а также гору Афонскую. Получив увольнение на шесть месяцев, он в январе 1868 г. выехал из России через Одессу. В Иерусалиме был принят с любовью и вниманием. О путешествии архиерея-паломника можно получить представление из письма Платона, архиепископа Костромского, к преосвященному Александру: «С особенным утешением я читал о Ваших странствованиях молитвенных по Афону. С удивлением прочитал, что Вы посвящали не только в диаконы и священники, но и в архимандриты, освящали храмы и антиминсы, как епархиальный архиерей. С особенным благоговением читал Ваши сказания о Ваших молитвенных подвигах на святой Горе. Из всех русских архиереев едва ли не Вы одни могли вынести такой подвиг молитвенный. Ваша непрестанная молитва, конечно, была полезна, как добрый пример бывшим свидетелям оной, но вместе великую честь принесла всему епископству русскому, ибо от Вас будут заключать и о других. Господь сам да воздаст Вам своею великою и богатою милостью за нас и за всех…»²¹ В сентябре 1868 г. епископ Александр вернулся в Киев.

«Из земли взят, в землю пойдешь»

Еще 14 октября 1868 г. преосвященный Александр подал на имя священно-архимандрита Лавры, Киевского митрополита Арсения, следующее прошение: «Если Господу Богу угодно будет переселить меня в вечность, то приемлю смелость смиреннейше просить ваше высокопреосвященство: благословите погребсти мое грешное тело на Дальних пещерах в церкви зачатия святой Анны, где погребен проживавший на покое в Лавре преосвященный Иосиф, бывший Смоленский, а в начале Архангельский, как и я там был на служении… Милостивейший архипастырь и отец! Нижайше прошу вас учинить милостивую резолюцию для сведения Духовному собору Лавры». Прошение было удовлетворено.

7 января 1869 г. преосвященный Александр получил письмо от иеромонаха Виталия, спасшего его гибели в море в 1854 г.: «Преосвященный владыко! Все скорби переносите с благодарностию. Так верно Господу угодно, чтобы попустить на Вас вся скорбная. Какой угодник Божий из святителей не перенес скорбей? Святитель Иоанн Златоуст каких гонений не перенес, и пишет, что благополучная жизнь — погибель человеку. Милость Божия свыше есть за терпение и унижение Ваше. Устрояйте себе дом в будущем веце терпением своим. Да и мне уголок дайте молитвами вашими, когда устроите себе могилу в Киево-Печерской лавре в пещерах. Тако да будет! И я советую быть погребенну телу вашему в пещерах. Я надеюсь, что Киево-Печерские угодники умолят о Вашей душе, и милость Божию получите. Если я помру наперед вас, меня грешного поминайте; а если Вы наперед меня упокоитесь, так я буду Вас поминать. Нам дороже всего будущая жизнь. И так простите. Я Вашу любовь о Христе помню и содержу в сердце моем. Вам известный убогий чернец настоятель Кожеозерской обители иеромонах Виталий». На этом письме епископ Александр оставил заметку: «Благодарю Бога! Какая добрая душа писатель сего — настоятель Кожеозерской пустынной общежительной обители иеромонах Виталий, спасший меня в Белом море от потопления, и бывший при мне в Соловецкой обители архидиаконом! За спасение моей жизни указом велено рукоположить его в иеромонахи. Был в Соловецкой обители наместником примерно-строгой монашеской жизни и детского сердца. Никаких напитков не употребляет и даже чай мало любит. Необыкновенно силен и здоров. Сын купца из Вятской губернии. Очень любил меня и при расставании в Соловецкой обители приглашал меня приезжать к ним на старые годы умирать. А теперь вот другой совет дает на мою пред ним откровенность, касательно избрания мною могилы, может быть потому, что и сам он уже не в Соловецкой обители, где перемен много и не к лучшему. Да будет же мне по желанию его и молитвам его и моей дорогой матери, молившейся часто на Дальних пещерах в келии преподобного Феодосия, во время служения мною литургии в церкви преподобного Феодосия, когда я был священником и протоиереем»²².

17 октября 1874 г. преосвященный Александр последний раз участвовал в богослужении. Он обошел все пещеры Киево-Печерской Лавры с молитвой. А на следующий день почувствовал себя совсем плохо и с этого дня не выходил из келии. В эти дни принял таинство елеосвящения и ежедневно приобщался Святых Таин. 7-го ноября после приобщения Святых Таин попросил усадить себя в кресло и весь день пробыл бодрствующим. На следующий день, когда зазвонили к всенощной в честь праздника Архистратига Михаила, он взял в руки горящую свечу и стал вслух молиться. Позвал двух своих сыновей протоиереев и двух келейников. Им представлялось, что он видит перед собой целый сонм небожителей. Во время этой молитвы лицо епископа Александра светилось необычайной радостью и оживлением, глаза сияли, на бледных щеках появился румянец. По выражению сына Гавриила, в нем произошло «взыграние духа». После молитвы заснул таким глубоким и спокойным сном, что окружающие подумали — не скончался ли он? В девять часов вечера епископ проснулся и сказал своим сыновьям: «Думал я умереть во вторник, а умираю в пятницу». «Батюшка, — отвечал один из сыновей, — да ведь ныне какой праздник? Собор святого Архистратига Михаила и прочих Сил небесных. Не помолятся ли все они за Вас?» Затем отец Александр стал тяжело дышать и в три часа ночи 8 (21) ноября 1874 г. преставился.

В пять часов вечера этого же дня киевское духовенство крестным ходом и с хоругвями провожали священные останки епископа-подвижника в Киево-Печерскую Лавру. Тело усопшего приняли архимандрит Варлаам с братией и внесли в церковь Зачатия Анной Пресвятой Богородицы над Дальними пещерами. 10 ноября после совершения Божественной литургии и отпевания по священническому чину гроб с телом почившего архипастыря был опущен в могилу, приготовленную у северной стены притвора церкви Зачатия Анной Пресвятой Богородицы. Место упокоения преосвященного Александра отмечено иконой с изображениями благоверного князя Александра Невского и апостола Андроника, со следующей надписью: «Из земли взят, в землю пойдешь, иерарх. Отечество твое — гроб, мати — земля, а богатство — грехи»²³.

Материал подготовлен М. Осипенко и И. Малаховой

Осипенко Марина Васильевна
По специальности физик-теоретик, кандидат физ.-мат. наук, работала в РНЦ «Курчатовский институт». Как и многие физики, участвовала в реставрационных работах по восстановлению соловецких храмов в середине 1980-х гг. В настоящее время заведующая паломнической службой Соловецкого монастыря.

Малахова Инна Владимировна
В 1980 г. окончила Московский государственный институт культуры. В настоящее время является заведующей отделом координации приоритетного обслуживания органов государственной власти и управления Российской Государственной библиотеки

¹ Протоиерей Иоанн Андроникович Павлович окончил курс в Киевской семинарии в 1839 г. Он единственный из всех детей оставался в живых в 1885 г., когда протоиерей Н. Флоринский собирал материалы для составления жизнеописания преосвященного епископа Александра.
² Флоринский Н., прот. Жизнеописание преосвященного епископа Александра (Павловича)// Душеполезное чтение. 1885. № 6. С. 165.
³ Там же. С. 170.
⁴ Приют был открыт в Архангельске 9 сентября 1848 г.
⁵ Флоринский Н. Указ. соч. С. 174.
⁶ Флоринский Н. Указ. соч. С. 174.
⁷ Там же. С. 177.
⁸ Флоринский Н. Указ. соч. С. 174.
⁹ Там же. С. 178.
¹⁰ Флоринский Н. Указ. соч. // Душеполезное чтение. 1885. № 7. С. 257.
¹¹ Там же. С. 260.
¹² См.: Соловецкая оборона 1854 г. // Соловецкое море. Архангельск; М., 2004. Вып. 3. С. 75–117.
¹³ Подвиги Соловецкой обители. СПб., 1902. С. 55.
¹⁴ Там же. С. 58.
¹⁵ Подвиги Соловецкой обители. С. 73.
¹⁶ В 1858 г. при сооружении Царской колокольни ядра и осколки были сложены в виде пирамиды под колоколом «Благовестником».
¹⁷ Архимандрит Александр.
¹⁸ Флоринский Н. Указ. соч. № 7. С. 272.
¹⁹ Странник. СПб., 1861. Т. 3. С. 210–212.
²⁰ Флоринский Н. Указ. соч. № 7. С. 273.
²¹ Флоринский Н. Указ. соч. № 7. С. 289.
²² Флоринский Н. Указ. соч. № 7. С. 273.
²³ Проценко Л.А. И до небес рукой подать. Киев, 2002. С. 75.

Версия для печати