Альманах «Соловецкое море». № 9. 2010 г.

Соловки — дело для соборного творчества

— Ваше Высокопреподобие, отец Порфирий! Позвольте поблагодарить Вас за то, что Вы нашли время для нашей встречи. Осенью прошлого года Вы стали наместником Соловецкого монастыря, а следом и директором Соловецкого музея-заповедника. Такое соединение полномочий вселяет надежду на преодоление самых сложных проблем островной жизни. И потому у многих, кому небезразлична судьба Соловков, возникает вполне объяснимый интерес к человеку, принявшему на свои плечи бремя ответственности за великую русскую святыню. Не могли бы Вы немного рассказать о себе?

— Мне 44 года. Родился в Сарове, в семье ученых. В Сарове прошли детство и школьная юность. Студенческие годы были уже в Москве. Первое образование — инженерно-экономическое.

В 1988 году, в год тысячелетия Крещения Руси, со мною, как и со многими другими, произошло духовное рождение. И тогда, еще не будучи крещёным, я понял, что «обречен» на монашество — в том смысле, что уже не смогу профессионально заниматься чем-либо, кроме как служить открывшейся мне Истине, не смогу жить в отрыве от духовного опыта веры и связанного с ним переживания подлинного счастья — того блаженства, к которому призывает Христос. К слову, именно сегодня, 21 января — день моего крещения. В моем роду были молитвенники, священников же и монахов не было.

По благословению старца Кирилла (Павлова) я поступил на послушание в Троице-Сергиеву Лавру. С первого дня Великого поста 1994 года я уже был в Лавре. Под ее кровом получил духовное образование. В 1997 году был пострижен в монашество. Лавра — моя церковная и монашеская родина. А дальше — монастырская жизнь. Она очень проста, если только не вносить в нее свою волю, и представляет в моем ощущении одну непрерывную линию. И вот очередной отрезок этой линии — послушание на Соловках.

— Первый раз Вы побывали на Соловках восемь лет назад. Какие впечатления Вы увозили с собой после той поездки?

— Пешеходное паломничество на Секирную гору и в Савватиево, жизнь с братией, ранние молебны Преподобным… Встреча с новой святыней — всегда обновление для души. Приходит свежесть — будто ты омыт весенним дождем. Вот это главное впечатление. И дело даже не в том, куда ты отправляешься — на Афон, Соловки или в Иерусалим. Всё зависит от того, как ты посетишь святое место, будет ли возможность сосредоточиться. На Соловках такая возможность была. Я уезжал обновленный. Но не мог и думать, что так всё развернется в моей жизни. И слава Богу, что ты не предполагаешь что будет с тобой! Надо лишь знать, что не слепой случай, не злой фатум, а любящий Отец Небесный дает тебе следующий миг, и с благодарностью — как из рук самого Бога — принимать все случающееся с нами. В этом — живая вера и радость предания себя Промыслу Божию.

— Вы подвизались в Троице-Сергиевой Лавре, а теперь трудитесь на Соловках. Богу можно молиться в любом месте. Но, быть может, Соловецкие острова запечатлелись в Вашей душе чем-то особенным?

— Печатью пустыни — тишиной, удаленностью от суеты, отсутствием городского техногенного шума. Дорог шоссейных не слышишь, и от осознания одного этого начинаешь блаженно улыбаться. Кроме того, конечно, своей историей и святыми, древними и новыми.

— Как Вы восприняли решение Священного Синода возложить на Вас ношу наместника Соловецкого монастыря?

— Такие решения не оцениваешь. Дали поручение — выполняй. Я легко к этому отношусь. Самое главное, что своей воли здесь не было. За послушание Господь исправляет вольные и невольные ошибки, и всё устраивается ко благу. Я совершенно спокойно себя чувствую, потому что верю, что это веление Промысла Божия. Главное — не выпасть из этого благодатного русла.

— Людям светским уразуметь это сложно… Приняв волю Божию, Вы невольно вошли в длинную череду соловецких игуменов, многие из которых сподобились святости — как преподобный Зосима, святитель Филипп, преподобные Иаков, Антоний и Иринарх, святитель Маркелл, священномученик Вениамин. Каково для монаха оказаться продолжателем дела таких предшественников?

— Когда надеваешь монашеские одежды, понимаешь, что носили их не только перечисленные Вами угодники Божии, но и Пахомий, и Макарий, и иные, кого Церковь именует Великими. Каждый монах — продолжатель дела таких предшественников, что страшно и помыслить о том, как на Страшном Суде придется стоять в одном ряду с ними.

В житии святого Василия Великого есть один эпизод. Он пришел в некий монастырь и спросил настоятеля, есть ли у него в монастыре подвизающийся. Настоятель не сразу понял, что святитель хочет видеть человека, преуспевшего в монашеской жизни. Потом позвал такового — рядового монаха. Святитель попросил этого монаха полить воду ему на руки. Умыв руки, святой сам взял кувшин и говорит: «Давай теперь я тебе полью на руки!» И тот совершенно спокойно подставил руки архиепископу и никакого смущения не испытал…

Архиепископ, монах, послушник — все пред Богом. И еще шире: в каждом человеке есть образ Божий — в нем-то и состоит Царское и Божественное достоинство, присущее каждому человеку.

— С XV по ХХ век Соловки развивались как монашеский архипелаг, находились в полном ведении Церкви. Истекшее ХХ столетие многое переменило, разрушило, но к концу века все стало возвращаться на круги своя: возродился монастырь, в храмах зазвучала молитва, стали оживать скиты. Однако на протяжении многих лет складывалось впечатление, что в новых условиях у Церкви так и не возникло ясной позиции в отношении судьбы Соловков. Концепцию их развития пытались разрабатывать чиновники из Москвы и Архангельска, Фонд Сороса и ФСБ, бизнесмены и общественность, отдельные энтузиасты и отдельные проходимцы… Церковь в лучшем случае занимала позицию критика, в худшем — молчаливого наблюдателя. Изменяется ли ситуация сейчас?

— Всему свое время: время молчать и время говорить. От того, что Церковь долго молчаливо взирала на активность вокруг Соловков, она ничуть не повредила бережно хранимому в церковном сознании их святому образу. Икона Соловков — или идея, или сущность, или концепция (то есть в переводе на русский — замысел) — во все времена и эпохи не менялась: это Святой остров, град Небесный посреди океана-моря. А вот положение Церкви в обществе и государстве за последнее столетие изменялось радикально. Сейчас ее роль в определении судьбы архипелага становится ведущей. Пожалуй, впервые после большевистского переворота. Сегодня Промысел Божий дает шанс приблизиться к осуществлению заветного замысла о Соловках.

Это что касается идеального уровня соловецкой концепции. Теперь об уровне практическом, то есть о программе конкретных шагов и действий. Вы справедливо отметили, что было озвучено множество программ. Работать в корзину в очередной раз желания нет. Чтобы избежать этого, необходимо объединить в разработке программы всех реальных участников управления архипелагом. Когда во взаимодействии притрутся разные позиции и взгляды, появятся мудрые решения, которые будут приемлемыми для всех и смогут быть воплощены в жизнь. Высшая политическая воля для такой работы есть. Остается молиться и трудиться.

— Как Вы полагаете, в чем миссия современного монастыря по отношению к миру — жителям поселка, паломникам, туристам, которые сюда так стремятся? Кажется очевидным, что существует соловецкая идея искупления, обретения нового качества, преображения. Будет ли у современного Соловецкого монастыря некая социальная миссия? Или же миссия монастыря начинается и заканчивается молитвенным подвигом?

— Вопрос в большей степени риторический. Может, кто-то и хочет, чтобы монашествующие были сосредоточены исключительно на аскетических подвигах. Но надо понимать неминуемые последствия этого. Кто-то другой будет общаться с людьми, приобщая их к своей философии, кто-то другой будет реставрировать памятники и делать святой остров объектом развития в нужном ему направлении. А что же будет с увлеченными молитвенным подвигом? Они быстро окажутся в положении эдаких занимательных экспонатов «аскетического гетто».

Поэтому мы не намерены разрывать живые связи с окружающим обществом. Монастырь будет развиваться вместе с поселком, паломниками, всей русской общиной верующих. Он будет выполнять просветительскую работу не только для церковного, но и для светского общества. Встреча с великим наследием предков, с образцами подвижнического служения Истине в годы лихолетья — всё это обладает большим духовным и воспитательным потенциалом. Монастырю вверена самая сердцевина духовного знания, и закрыть ее от современного больного общества было бы эгоистично.

— Музей в советское время существовал как научное и атеистическое учреждение. Понятия «культ» и «культура» были противопоставлены. Сейчас в музее работают люди с разным мировоззрением. Многие из них хорошие специалисты. Готовы ли Вы сотрудничать с невоцерковленными специалистами?

— Готов. Мое отношение к человеку не определяется его вероисповеданием. Христианское мировоззрение видит в любом человеке образ Божий. И уже второй вопрос, какое у него мировоззрение. Почтение к великому дару, который несет в себе каждая личность, — вот главное. Люди, которые не разделяют христианских и монашеских воззрений на жизнь, имеют на это право. Основываясь на общих этических принципах, мы можем и должны договариваться по поводу совместной деятельности. Возникает общая цель, и люди кооперируются, чтобы ее достигать. А в духовном мире каждый идет своим путем, как кого совесть ведет.

— Каково Ваше отношение к научной деятельности в музее?

— В моем понятии наука, научный подход — это основа музейной деятельности. И в этом солидарны едва ли не все в музее. К сожалению, был этап в истории музея, когда научное направление отошло на второй план. Практические шаги в восстановлении научной деятельности в музее мы уже делаем. Укрепляем штат научными кадрами, возвращаемся к традиционной постановке задач создания новых экспозиций. Музеем накоплено немало тематико-экспозиционных планов. Многие из них были просто забыты. В новых выставках, связанных с историей обители, остро нуждается и монастырь. Планируем мы и проведение научных конференций, которые позволят подвести итоги научной деятельности, опубликовать ее результаты.

— Какими Вы видите главные направления научной и экспозиционной работы музея?

— Во-первых, монастырская древность, включая проблематику уникального монастырского хозяйства. Во-вторых, тема лагеря и тюрьмы. В-третьих (а по важности это первое!), научная реставрация.

— Относительно реставрации приходится слышать множество спекуляций о том, что монашествующие смотрят на памятники утилитарно, и научные принципы реставрации ими будут неизбежно попираться. Может ли Соловецкий монастырь показать пример грамотного отношения к памятникам?

— Недвижимыми памятниками до последнего времени занимался музей, и он несет всю полноту ответственности за сделанное и не сделанное в этой области. Если сравнить, как осуществлялась реставрационная деятельность в советское, потом в перестроечное время и затем в последнее десятилетие, то выяснится, что основные проблемы возникли с 2000 года. Суть неприятностей — в утрате научного стиля реставрации и присущей ему преемственности. Наша задача сейчас — возвратить реставрацию в ее природное русло бережной вдумчивой долговременной работы. Вот что такое грамотное отношение. Трудность же его осуществления в том, что в управлении реставрацией сегодня много участников. Если бы у монастыря были средства, как до ХХ века, то и проблемы с грамотным подходом не было. Но я верю в успешное решение и этой организационно-политической задачи.

— Отношение к наследию определяется духовным тактом и культурой человека. Нам стало известно Ваше желание повысить образовательный уровень братии.

— Да, мы определили с каждым братом задачи его образовательного роста. Чтобы послужить Христу, нужно послужить в конкретных делах, трудах. А если ты не обладаешь культурным уровнем и профессиональными навыками, то неуклюже будешь выполнять свою миссию. Нужно быть профессионалом в своем деле. Акцент, конечно, ставим на просветительской работе. Чтобы общаться с современным обществом, учимся и богословию, и журналистике, и полиграфии.

— Если говорить о журналистике, то последние несколько лет мы наблюдаем, как в прессе по разным информационным поводам возникали «антимонастырские кампании». Монастырь и Церковь безмолвствовали. Будет ли что-то меняться в информационной позиции монастыря в будущем?

— Есть разные времена: есть время говорить, есть время молчать. Христос «слова не даде» ни Ироду, ни Пилату, потому что было бессмысленно. Так и кампании упомянутые различаются. Перед свиньями метать бисер не будем, а с достойными людьми будем общаться, свидетельствуя о своей правде. Если же правды больше будет у оппонентов, то признаем ошибку и поблагодарим за вразумление.

— Каждая эпоха вызывала к жизни свою проповедь. Монашествующие всегда реагировали на состояние мира и протягивали ему руку, показывали примеры доброй жизни. О чем сегодня в первую очередь должен говорить Соловецкий монастырь с современными людьми?

— Тема у Церкви во все времена одна — Христос. Он есть «Путь и Истина, и Жизнь» (Иоан. 14: 6). Меняются люди, меняются способы донесения этой Правды, но сама она остается неизменной. И Церковь во все времена свидетельствует об одном. Начиная с апостола Павла, который сказал: «Когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие… ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа» (1 Кор. 2: 1–2). А что мир современный? Да именно сегодня «нехватка» Христа в людях как никогда вопиет! При информационной пресыщенности царит великий голод духовный – апокалиптический конь бледный и его спутники: смерть и ад. Монастырь среди этой духовной ночи – как светильник на горе. Нет более нужной руки помощи для наших современников, чем эта. Все остальные проблемы человек сам решит, если только душу свою в порядок приведет.

— Что бы Вы, отец Порфирий, хотели пожелать читателям нашего альманаха?

— Читатели альманаха — люди неравнодушные к Соловкам, причем к Соловкам, не выдуманным в чьем-то больном воображении, но явленным в их шестивековой истории. Поэтому хочется пожелать, чтобы каждый, кому дорогá заветная соловецкая святыня, нашел свое место в большом общем деле восстановления здесь святого Града Божия. Труды конкретного человека подобны кирпичику в храме. Кто-то — в алтаре, а кто-то — в притворе. Соловки — это дело и по масштабу, и по духу для соборного творчества. И мое пожелание каждому участнику — верно услышать свой голос и суметь точно пропеть свой звук в общем хоре.

_{С архимандритом Порфирием беседовали Василий Матонин, Алексей Лаушкин, Дмитрий Лебедев и Светлана Рапенкова.
Соловки, 21 января 2010 г.}

Версия для печати