Альманах «Соловецкое море». № 7. 2008 г.

Александр Мельник

Исходя даже из самого общего представления о русской истории XV–XVI вв., можно утверждать, что почитание святых занимало весьма значительное место в жизни людей того времени. Однако конкретные «практики» такого почитания все еще остаются либо изученными слабо, либо не изучались вообще. В частности, мы знаем очень мало о процессах распространения почитания отдельных русских святых за пределы тех мест, где их культы первоначально оформились. Не больше известно и об эволюции предпочтений верующих отдельных регионов страны в почитании тех или иных святых. Изучение этих процессов в масштабах всей России — дело будущего. Теперь же мы обратимся к более частному вопросу: почитание каких общерусских святых, прямо не связанных с Соловками, достигло Соловецкого монастыря и укоренилось в нем в XV–XVI вв.?

Выбор для рассмотрения практики почитания святых именно в этой обители не случаен. Он определен тем, что до нас дошел исключительный по полноте состав соловецких документов, позволяющий достаточно определенно раскрыть поставленную проблему. Имеются в виду две группы источников. Первую из них составляют рукописные книги, отражающие богослужебную практику Соловецкого монастыря: церковные уставы, псалтири с восследованием, требники, минеи, богослужебные сборники, месяцесловы и т.п. В настоящей работе используются (за одним исключением) не сами эти источники, а их подробные научные описания, содержащие указания на присутствующие в них данные о почитании русских святых¹. Вторая группа включает в себя пять монастырских описей XVI в.: 1514, 1549, 1570, 1582 и 1597 гг. ²

Сначала обратимся к источникам первой группы. Старейшим из них является псалтирь с восследованием, которая, очевидно, принадлежала самому основателю Соловецкого монастыря прп. Зосиме, о чем свидетельствует приписка, выполненная почерком середины XVI в.: «Сиа святаа книга псалтырь с следованиемь Зосимы чюдотворца соловецкаго, а правил по ней правило сам Зосима чюдотворец, и ис казны ее не давати никому, дрьжати по келиам, кроме игуменова благословениа» ³. Уже в первой описи Соловецкой обители 1514 г. эта книга обозначена как «Псалтыря Изосимовская следованием» ⁴. Ныне ее датируют либо серединой XV в. ⁵, либо третьей четвертью того же столетия⁶. Так или иначе, ясно одно: данная псалтирь использовалась в богослужебной практике Соловецкого монастыря первых десятилетий его существования. Таким образом, «Псалтирь св. Зосимы» представляет собой своего рода отправную точку в рассмотрении предложенной темы.

В месяцесловной части названной псалтири содержатся памяти немногих русских святых: Петра, митрополита Московского, преподобного Феодосия Печерского, князя Владимира, князей Бориса и Глеба⁷. Теперь трудно определить, все ли это почитавшиеся в Соловецком монастыре того времени русские подвижники благочестия, поскольку до нас не дошли другие столь же ранние богослужебные книги, использовавшиеся в обители. Однако маловероятно, чтобы данный список мог быть существенно расширен. Состав его весьма характерен. В нем присутствуют имена четырех древнейших русских святых, живших в домонгольскую эпоху, и только один — более позднего времени (свт. Петр).

Очевидно, существенное расширение круга почитаемых в Соловецком монастыре русских святых произошло в конце XV в. Свидетельством этому являются служебник, церковный устав и минея, которые заказал для своей обители в 1494 г. соловецкий игумен Досифей. Надо полагать, данные книги использовались в монастырской культовой практике не только в первое время после их создания, а и в XVI–XVII вв., что подтверждается приписками в некоторых из них, относящимися к последним двум столетиям. ⁸

В православной литургии при совершении проскомидии над третьей просфорой полагается поминать наиболее почитаемых святых. В тексте литургии служебника Досифея 1494 г. в соответствующем месте из всех русских святых названы только Петр, митрополит Московский, а также князья Борис и Глеб⁹. Но не только этих русских святых почитали на Соловках в то время. Устав Досифея 1494 г. предписывал праздновать памяти следующих русских святых: Михаила и Феодора Черниговских, Сергия Радонежского, Варлаама Хутынского, Петра, митрополита Московского, Димитрия Прилуцкого, Алексия, митрополита Московского, Ионы, митрополита Московского, князей Бориса и Глеба, Антония Печерского, Леонтия Ростовского, Игнатия Ростовского, Кирилла Белозерского и князя Владимира Святого¹⁰.

Сборник Досифея 1494 г., обозначенный на переплете как «Менея новым чюдотворцем» ¹¹, включает в себя службы и другие песнопения следующим русским святым: Михаилу и боярину его Феодору Черниговским, Сергию Радонежскому, Петру, митрополиту Московскому, Димитрию Прилуцкому, Алексию, митрополиту Московскому, Ионе, митрополиту Московскому, Феодосию Печерскому, Евфимию Новгородскому, Антонию Печерскому, Борису и Глебу, Игнатию Ростовскому, князю Владимиру Святому, Леонтию Ростовскому и Савве Вишерскому. В том же сборнике присутствуют жития русских святых: Петра Московского, Игнатия Ростовского, Леонтия Ростовского, Димитрия Прилуцкого, Алексия Московского, Саввы Вишерского, Михаила Черниговского и боярина его Феодора, князя Владимира Святого, княгини Ольги, Сергия Радонежского, Никона Радонежского, а также Сказание о Борисе и Глебе¹².

Наличие в основных богослужебных книгах Соловецкого монастыря конца XV в. памятей, служб и житий, посвященным названным девятнадцати святым, свидетельствует о почитании этих последних в данной обители того времени. Важно отметить, что большинство из них — это общепризнанные в то время русские святые, значительно меньшую по численности группу составляют те, чье почитание тогда только начинало приобретать общерусский характер. Таковы Иона Московский, Никон Радонежский, Евфимий Новгородский и Савва Вишерский. В целом же книги Досифея 1494 г. как бы предписывали почитать всех известных тогда русских святых — и древних киевских, и среднерусских, и московских, и новгородских, и северорусских. Пожалуй, вот эта обобщающая тенденция, нацеленная на максимально возможную в тех условиях полноту отражения культов русских святых, является одной из важнейших черт комплекса богослужебных книг Досифея конца XV в. Именно в конце XV – начале XVI вв. создается значительное количество сборников служб русским святым, бытовавших в различных духовных центрах страны¹³, и указанная тенденция имела тогда общероссийский характер, что в значительной степени было порождено процессом формирования единого Русского государства.

В XVI в., судя по бытовавшим в Соловецком монастыре богослужебным книгам, список почитавшихся в нем русских святых продолжал активно пополняться. Особенно наглядно это демонстрирует все тот же Досифеев устав 1494 г., в котором на полях позднее (очевидно, в XVI столетии) были приписаны памяти святых Ионы, архиепископа Новгородского, Савватия Соловецкого, Никона Радонежского, Александра Невского, Михаила Клопского, Павла Комельского, Макария Калязинского, Зосимы Соловецкого, Пафнутия Боровского, Дионисия Глушицкого и Александра Свирского¹⁴. Из других соответствующих книг явствует, что в Соловецком монастыре XVI в. кроме вышеуказанных святых почитали Исидора Ростовского, Исаию Ростовского, Авраамия Ростовского, Петра царевича Ростовского, Никиту Новгородского, Прокопия Устюжского, Федора, Давида и Константина Ярославских, Стефана Пермского, Николу Кочанова, Амфилохия Глушицкого, Иакова Ростовского, Меркурия Смоленского, Никиту Переславского, Евфросина Псковского, Авраамия Смоленского, Антония Римлянина, Савву Звенигородского, Петра и Февронию Муромских, Максима Московского, Иосифа Волоцкого, мучеников Антония, Иоанна и Евстафия¹⁵.

Как видим, в Соловецком монастыре XVI в., особенно к концу столетия, в той или иной форме почиталось большинство общепризнанных русских святых того времени.

Однако при чтении столь длинных перечней имен святых неизбежно возникают следующие вопросы. Почитались ли все эти подвижники в Соловецком монастыре в одинаковой степени? Поднималось ли в нем их почитание над чисто формальным уровнем? Были ли такие святые, которых почитали совершенно особо, которым молились чаще, чем только в день празднования их памяти, которых просили о помощи и заступничестве, быть может, ежедневно?

Обнаружить источники, прямо отвечающие на поставленные вопросы, ныне не представляется возможным. К счастью, есть документы, которые предоставляют косвенную информацию, правда, только для XVI в. Речь идет об упоминавшихся описях Соловецкого монастыря. Ими, в частности, фиксировались иконы, находившиеся в монастырских храмах. Логично предположить, что наличие среди них образов русских святых должно свидетельствовать об особом почитании в обители именно этих подвижников. Под углом зрения данной гипотезы рассмотрим соловецкие описи XVI в.

Согласно самой ранней из них, составленной в 1514 г., во всем монастыре существовала единственная пядничная, т. е. совсем небольшая, икона русского святого — Кирилла Белозерского (здесь и далее образы местных подвижников прп. Зосимы и Савватия в расчет не берутся). Она находилась в Преображенском соборе¹⁶. Выходит, из не менее чем девятнадцати русских святых, память которых отмечалась в Соловецком монастыре с конца XV в., к 1514 г. действительно живым и глубоким почитанием пользовался только преподобный Кирилл. Возможно, такое исключительное отношение к нему объясняется тем, что прп. Савватий Соловецкий начал свой монашеский путь в Кирилло-Белозерском монастыре под началом его святого основателя. И этот последний, очевидно, в представлении соловецких насельников начала XVI в. являлся предтечей соловецкой святости.

Следующая дошедшая до нас опись Соловецкого монастыря, составленная в 1549 г., зафиксировала, очевидно, ту же пядничную икону Кирилла Белозерского в Преображенском соборе¹⁷. Кроме того, в нем тогда присутствовала «икона девяти пядей на беле Сергиево видение» ¹⁸. Судя по названию, на ней был представлен один из эпизодов жития преподобного Сергия Радонежского, когда ему явилась Богородица с апостолами Петром и Иоанном. В то время именно это явление считалось важнейшим событием жизни святого. Недаром икона «Явление святыя Богородица с двема апостолома святому Сергею» уже в 1445–1446 гг. находилась над его гробницей в Троице-Сергиевом монастыре¹⁹. Подобный по содержанию образ расположен над ней и в наши дни. Такие иконы называются двояко — и «Сергиевым видением», и «Явлением Богородицы с апостолами преподобному Сергию».

Для нашей темы немаловажно указание описи 1549 г. на высоту иконы «Сергиева видения» в Преображенском соборе (9 пядей). При длине пяди, применявшейся на Соловках, в 21–22 см²⁰ высота данной иконы равнялась примерно 189–198 см (ниже при подобных пересчетах длина соловецкой пяди приводиться не будет). Столь большую икону могли заказать лишь те, кто был особо привержен культу св. Сергия. Возможно, одним из них являлся соловецкий игумен Филипп (Колычев). Значит, к 1549 г. в Соловецком монастыре необыкновенно усилилось почитание св. Сергия Радонежского, которое вышло тогда далеко за рамки обычного празднования его памяти.

Опись 1549 г. упоминает также икону «Еуфимей преподобный на золоте пядница» ²¹. Но определить, какой здесь имеется в виду святой, русский или иной православный, ныне не представляется возможным.

Как видим, из большой группы известных на Соловках русских святых к исходу первой половины XVI в. местные монахи особо выделяли и почитали лишь только двух, Кирилла Белозерского и Сергия Радонежского.

Положение в данном отношении начало меняться в середине XVI в., о чем свидетельствует следующая по времени опись Соловецкого монастыря 1570 г. (далее Опись 1570 г.). К этому времени в северной части местного ряда иконостаса Преображенского собора появился «образ местной на золоте, а на нем образов: Воскресение Христово, да Троица, да Усекновение главы Иоанна Предтечи, да святителя Никола чюдотворца, да Стефан архидьякон, да Алексей митрополит, да Никита епископ, да Дмитрей Прилутцкой, да Изосима и Саватей Соловетцкые чюдотворцы, да Александр Свирский» ²². Подобные многочастные иконы довольно широко стали распространяться в России примерно с середины XVI в. На них изображали, кроме всего прочего, группы различных святых, состав которых определялся заказчиками данных произведений. На указанной же иконе соловецкие монахи кроме двух «своих» пожелали видеть еще четверых русских святых. Видимо, неслучайно они представляют как бы всю страну: Москву (святитель Алексий), Новгород (святитель Никита) и Русский Север (преподобные Димитрий Прилуцкий и Александр Свирский).

Опись 1570 г. указывает также на наличие в Преображенском соборе пядничных икон «Пречистые на престоле, посторонь Никита епископ», надо полагать, — это новгородский святой; «Три митрополиты», очевидно, — Петр, Алексий и Иона Московские; «Варлам чюдотворец» ²³, по-видимому, — основатель Новгородского Хутынского монастыря.

Та же опись зафиксировала в Преображенском соборе «образ Борис и Глеб четырнатцати пядей золочены на левкасе» ²⁴. Надо полагать, эта икона появилась в промежутке времени между освящением храма в 1566 г. или около того и составлением Описи 1570 г. Огромный вертикальный размер иконы (около 294–308 см) свидетельствует о возросшем почитании святых страстотерпцев в Соловецком монастыре, хотя, как мы помним, они были хорошо известны здесь с середины предшествовавшего столетия.

Согласно Описи 1570 г., в приделе Архангела Михаила Преображенского собора находился «образ Николы чюдотворца да Никиты епископа Новгородского чюдотворца», в церкви Успения — «образ пядница на золоте Михаил Клопский», в приделе Иоанна Предтечи Успенской церкви — «образ Сергиево видение» ²⁵. В монастыре тогда также числилась хоругвь, на одной из сторон которой были изображены «Явление архаггела Рафаила Великому Пахомию в пещере, да Никола чюдотворец, да Никита епископ Новгородский» ²⁶.

По описи Соловецкого монастыря 1582 г. (далее Опись 1582 г.), к тем, что были раньше в Преображенском соборе, добавились следующие пядничные иконы с изображениями русских святых: «Пречистые Умиление ... по полям Никита епископ, да Иван архиепископ Ноугороцкие», «Сергий чюдотворец», «Явление Пречистые со апостолы преподобному Сергию и Никону», «Явление пречистые со апостолы преподобному Сергию», «Благовещение Пречистые под окладом, а во облаце Отець и Сын и Святый Дух с херувими, а по полям Борис и Глеб», «Спасов образ на престоле, а по сторонь Предста Царица, а по другую Иоан Предтеча, а по полям Никола чюдотворець да Александр Свирской», «Никита епископ да Иван архиепископ Ноугородцкие», «Явление Пречистые со апостолы преподобному Сергию» ²⁷.

В 1582 г. в соборе хранилось немало различных крестов. На одном из них кроме Распятия и других священных изображений были представлены святые Борис и Глеб, на другом — преподобные Сергий и Никон Радонежские²⁸.

Как мы помним, во время составления Описи 1570 г. в Преображенском соборе числилась огромная икона Бориса и Глеба — четырнадцати пядей в высоту. Согласно Описи 1582 г. эти святые были изображены на отдельных, но таких же по вертикальным размерам иконах, которые располагались на южном и северном подкупольных столпах собора²⁹. Получалось, что монументальные живописные фигуры князей — «мучеников Христовых», как они обозначены в названной описи, фланкировали центральный продольный неф храма. Следовательно, тогда их видел каждый шедший от главного западного входа в храм к его иконостасу. Надо думать, таким размещением икон была выражена какая-то важная идея.

На паперти собора, справа от его западного входа, в 1582 г. находилась икона «Явление Пречистые со апостолы преподобному Сергию десятипядной на левкасе. Да на той же цки вверху Благовещение, да Покров Пречистые Богородицы, да собор архистратига Михаила» ³⁰. Этот большой образ высотой 210–220 см как бы встречал каждого, входившего в храм, демонстрируя приверженность соловецких монахов почитанию Сергия Радонежского. Свидетельством, надо полагать, той же приверженности стала четырехпядная (84–88 см) икона св. Сергия, которая появилась к 1582 г. в местном ряду иконостаса придела Двенадцати апостолов Преображенского собора³¹.

К избранной теме имеет отношение следующее описание киота, находившегося в 1582 г. в приделе Иоанна Предтечи Успенской церкви: «Да на киоте Пречисты Воплощение, да 20 пророков. Да на киоте же по сторонам чюдотворцы Зосима и Саватий, да преподобный Сергий, да Александр Свирский» ³². Ясно, что для заказчиков киота эти четыре подвижника были наиболее чтимыми русскими святыми. О том, что на Соловках из всего сонма отечественных подвижников благочестия кроме Сергия Радонежского тогда особенно выделяли и Александра Свирского, говорит наличие в 1582 г. его пядничной иконы на центральном столпе монастырской трапезной палаты³³.

К моменту составления описи Соловецкого монастыря 1597 г. (далее Опись 1597 г.) в Преображенском соборе к тем, что были раньше, добавились следующие пядничные иконы русских святых: «Никола Кочанов», «Пречистые стоящой со Младенцом, да на той же цки в подножии чюдотворцы Сергий, Кирил, Зосима и Саватей», «Максим Уродивый», «Зосима и Саватей Соловецкие да Александр Свирский», «Спас стоящей, а посторонь Пречистая, а по другую сторону Иван Предтеча, да на той же цки на полях Петр и Павел, да Матфей апостол, да Сергий преподобный», «Борис и Глеб». Кроме того, на северном столпе собора теперь разместились икона князя Бориса и икона князя Глеба, а также образ «Явление Пречистые со апостолы преподобному Сергию писан на краске, а во облаце Троица Святая, а наверху три празники: Благовещение, да Покров Богородицы, да собор архангела Михаила». Совершенно очевидно, что последняя икона ранее находилась на паперти храма, а икона Глеба — на его южном столпе.

В приделе Зосимы и Савватия Преображенского собора к 1597 г. появился складень, на одной из частей которого были представлены «Пречистые образ со Младенцем стоящей, а у него Сергий чюдотворец в молении, да на полях шесть чюдотворцов, да мученица Екатерина, да Парасковия».

В 1597 г. в приделе Двенадцати апостолов по-прежнему числилась икона Сергия Радонежского. Киот же с изображениями преподобных Зосимы, Савватия, Сергия и Александра Свирского в этом году отсутствовал в приделе Иоанна Предтечи, но киот с образами тех же святых зафиксирован Описью 1597 г. в монастырской трапезной палате. Очевидно, он попал в нее из указанного Предтеченского придела.

Все фигурирующие в описях XVI в. Соловецкого монастыря иконы русских святых делятся на две категории. Одну из них составляют пядничные образа, другую — иконы значительно больших размеров. Небольшие пядничные иконы могли появиться в обители тремя основными способами: либо в результате заказа самим Соловецким монастырем, либо в качестве вклада отдельных соловецких монахов, либо в качестве пожертвования посторонними частными лицами или представителями других монастырей и архиерейских домов. По заказу Соловецкой обители или ее насельников с наибольшей вероятностью были написаны пядничные иконы с групповыми изображениями преподобных Зосимы и Савватия и избранных русских святых. Пядничные же иконы «Явление Богородицы с апостолами преподобному Сергию» могли быть выполнены по заказу Троице-Сергиева монастыря и потом уже тем или иным путем оказаться на Соловках. Со стороны сюда могли поступить и некоторые другие пядничные иконы русских святых. Следовательно, в отношении части названных пядничных икон мы не можем быть полностью уверенными в том, что они в момент своего появления в обители отражали особое отношение соловецких монахов к изображенным на них святым. Но, оказавшись в храмах монастыря, эти иконы, надо полагать, должны были повышать статус почитания представленных на них подвижников.

Другое дело — упомянутые большие иконы русских святых. В соловецких храмах их поместили почти наверняка по специальному монастырскому заказу. Поэтому они наиболее определенно свидетельствовали о духовных предпочтениях насельников этой обители. Именно такие иконы позволяют выделить наиболее чтимых русских святых в Соловецком монастыре того времени. Первенство в данном отношении с середины и до конца XVI в., конечно, принадлежало св. Сергию Радонежскому. Причем значимость его почитания на протяжении указанного периода возрастала. Так, если в 1549 г. икона с изображением преподобного находилась только в одном храме монастыря, то в 1582 г. подобные большие иконы имелись уже в двух церквах, а в третьей — достаточно, очевидно, большой киот с образом Сергия. Кроме того, в 1600 г. в монастыре освятили надвратную церковь Благовещения, в местном ряду иконостаса которой, по описи 1604 г. и более поздним источникам, числилась большая икона Сергия Радонежского.

Следуя той же логике, можно утверждать, что в промежутке между временем около 1566 г. и 1570 г. на Соловках значительно повысился статус почитания князей Бориса и Глеба. Тогда же, и особенно ближе к концу XVI в., здесь значительно усилилось почитание св. Александра Свирского. Недаром его образ был представлен на упоминавшихся выше киоте в соседстве с преподобными Зосимой, Савватием и Сергием Радонежским и на пядничной иконе вместе с соловецкими чудотворцами. В конце XVI в. в монастыре по-прежнему особо почитали преподобного Кирилла Белозерского, о чем свидетельствует его изображение на уже отмеченной пядничной иконе «Пречистые стоящой со Младенцом, да на той же цки в подножии чюдотворцы Сергий, Кирил, Зосима и Саватей». Приведенные сведения о хоругви с образом Никиты Новгородского, появившейся в соборе к 1570 г., говорят о повышении статуса этого святого в представлении насельников Соловецкого монастыря³⁴.

Подведем итоги. В середине XV в., т. е. в самом начале существования Соловецкого монастыря, в нем почитались лишь немногие избранные русские святые. В конце этого столетия явно обозначилась новая тенденция. Она заключалась в том, что в монастыре стали стремиться знать о большинстве прославленных русских подвижников и в какой-то мере их почитать. Отмеченная тенденция сохранялась и развивалась на протяжении всего XVI в. Вместе с тем, в начале этого столетия действительно глубоким и искренним почитанием на Соловках из всего сонма известных здесь тогда русских святых пользовался только преподобный Кирилл Белозерский. К середине XVI в. к нему добавился св. Сергий Радонежский. Таким образом, до середины XVI в. существовал явный разрыв между большим числом русских святых, почитавшихся на Соловках, так сказать, формально, и крайне малой группой подвижников, которых местные монахи идентифицировали как «своих» заступников и покровителей, в силу чего их иконы были помещены в монастырских храмах.

В промежутке времени между составлением описей 1549 и 1597 гг. в храмах Соловецкого монастыря к существовавшим ранее образам Кирилла Белозерского и Сергия Радонежского, а также Зосимы и Савватия добавились иконы с изображениями следующих русских святых: Петра, Алексия и Ионы Московских, Никиты и Ивана Новгородских, Варлаама Хутынского, Димитрия Прилуцкого, Бориса и Глеба, Михаила Клопского, Александра Свирского, Николы Кочанова, Максима Московского, Никона Радонежского. Значит, во второй половине XVI в. указанный разрыв стал сокращаться. Но и в конце этого столетия он не был преодолен. Подчеркнутая избранность названных святых более чем очевидна, ведь они составляют малую часть от того большого списка подвижников, почитание которых имело место на Соловках в XVI в.

Весьма характерен состав упомянутых избранных святых. В нем мы видим лишь двух чудотворцев домонгольской эпохи — Бориса и Глеба. Среди остальных определенно выделяются две группы. Одну из них составляли святые Новгорода и Новгородской епархии, в которую входил и Соловецкий монастырь (Никита и Иван Новгородские, Варлаам Хутынский, Михаил Клопский, Никола Кочанов, Александр Свирский), другую — святые Москвы (Петр, Алексий, Иона и Максим Московские), а также Сергий и Никон, которые хотя формально считались радонежскими святыми, очевидно, для значительной части русских людей представляли тогда московскую святость. ³⁵

По всей видимости, святые этих двух групп казались соловецким монахам более близкими и надежными покровителями, чем большинство других русских подвижников благочестия. Значит, в духовном плане насельники Соловецкого монастыря середины — второй половины XVI в. ориентировались, в основном, на два центра, Новгород и Москву³⁶. Как недавно выяснилось, в Ростове XVI в. было необыкновенно отчетливо выражено почитание своих ростовских святых в сочетании с московскими подвижниками³⁷. Значит, в данном отношении на Соловках и в Ростове тогда существовали сходные тенденции, суть которых заключалась в почитании своих местных и московских святых. Возможно, подобная практика в XVI столетии имела более широкое распространение.

Проведенный выше анализ позволяет сделать вывод о том, что почитание святых в Соловецком монастыре того времени осуществлялось как бы в двух планах. Первый из них был преимущественно формальным или этикетным: в соответствующие дни праздновалась память святого. Сказанное касалось подавляющего большинства признанных церковью русских святых. Очевидно, что по крайней мере с конца XV в. в более или менее крупных русских монастырях полагалось чтить всех таких святых. И в Соловецкой обители старались следовать данному правилу.

Второй план соответствовал духовным предпочтениям монахов Соловецкого монастыря. Из всего сонма русских святых они особо выделяли лишь несколько избранных. Но и их здесь почитали в весьма разной степени. А из этого ограниченного круга подчеркнуто глубоким почитанием тогда пользовались только святые Сергий Радонежский, Борис и Глеб, Кирилл Белозерский, Никита Новгородский и Александр Свирский. Самым же чтимым из них на Соловках в середине — второй половине XVI в. был прп. Сергий Радонежский.

Мельник Александр Гаврилович

Кандидат исторических наук. Заведующий архитектурным отделом Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль». Автор двух книг и более 200 опубликованных работ по истории, архитектуре и искусству России.

Версия для печати