Альманах «Соловецкое море». № 7. 2008 г.

Павел Филин

За XVI – первую половину XVIII вв. практически всё Поморье оказалось в поле экономического влияния Соловецкого монастыря. Монастырь владел богатейшими рыбными, звериными и соляными вотчинами по всем берегам Белого моря, на Мурмане, во внутренних районах России. Имеются указания на то, что Соловецкий монастырь принимал участие в организации промысловых экспедиций на Новую Землю и Шпицберген.

Островное положение и наличие обширных вотчин обусловливало потребность в большом промысловом флоте. Несомненно, торгово-промысловый флот Соловецкого монастыря со средневековья и до начала ХХ в. включительно являлся крупнейшим на Русском Севере. Для управления таким флотом было необходимо сформировать нормы взаимодействия монахов, трудников, наемных и собственных кормщиков и солдат-служителей из числа воинской команды, а также ввести единые правила ведения документации.

В 1720 г. Петром I был опубликован «Морской устав»¹, несколько раз переиздававшийся в течение XVIII в. и на долгие годы ставший основным нормативным документом военного флота. Отдельные статьи этого документа касались торгового флота, к которому относился и Соловецкий. Специальный нормативный документ, регулировавший отношения в торговом флоте, появился значительно позже, в 1781 г.² Именно в период между возникновением этих документов Соловецкий монастырь предпринимает попытки сформировать свои морские правила. В данной статье анализируется ряд документов Соловецкого монастыря середины – второй половины XVIII в., которые иллюстрируют процесс выработки таких правил, касающихся морехождения. Предлагаемая статья лишь обозначает данную проблему, являющуюся составной частью более крупной задачи изучения системы управления хозяйством монастыря.

В середине XVIII в. нормативная документация, регулировавшая экономическую жизнь обители, состояла из трех основных уровней: 1) распоряжений архимандрита Соловецкого монастыря с братией, 2) инструкций и приказов монаха-эконома монастыря штатным служителям, кормщикам, монахам-смотрителям на промыслах и другим ответственным лицам, 3) документации, которую вели ответственные лица (книги прихода и расхода, ведомости припасов и пр.).

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) сохранилось множество документов «об отпуске лодий» на промыслы и в населенные пункты по Белому морю. Данные документы содержат «приказы и инструкции штатным служителям», которые отправлялись на лодьях для присмотра над кормщиком и артелью и являлись руководителями торгово-промысловых экспедиций. Приказы составлялись монахами-экономами. Обычно они содержали две основных части. В начале излагались стандартные, повторяющиеся из документа в документ указания о том, как себя вести на лодье и на что обращать внимание. По сути, это был формирующийся «морской устав» Соловецкого монастыря. Вторая часть приказов содержала конкретные задания и распоряжения о том, что и как нужно делать на промысле или сколько и каких товаров приобрести.

Ниже публикуются выдержки из первой части приказов об отпуске лодий Соловецкого монастыря, содержащие «уставные» нормы.

Первый документ входит в состав дела под названием «Отпуск к городу Архангельскому четырех монастырских лодей 1749 года».

«Инструкция Соловецкого монастыря господина архимандрита Геннадия з братиею служителю Якову Воробьеву, по которой чинить следующее:

… <3> Смотреть над монастырскими тои лодьи трудниками, чтоб они не гуляли и не пьянствовали, драк и ссор между собою и с посторонними не чинили, а работали б неленостно. Нежели кто в том преслушен явитца и работать с протчими работниками за ослушностию не пойдет и будет нахотится во пьянстве и гулянке, таковых наказывать с запискою. При том же смотреть, что данные от нас в путь припасы туне не тратили и пищу употребляли по надлежащей порцыи по монастырскому обыкновению и в удобное время.

<4> Тебе ж приказывается накрепко смотреть, чтоб огонь [был] умеренной и в уреченное время, и сваривши, никогда огня не было и никто б с огнем по лодье не ходил.

<5> В становьях, или где случится стоять, якорей б метали всегда з буями и на конаты клали б клейденги³, чтоб в клюисгатах⁴ не обтирались. И на лодью никто б не мочился дабы от того гнилости не происходило.

<6> На гору с лодьи без ведома твоего никому не съезжать, а какая нужда ехать случится, то отпущат половину, а другая для охранения судна оставлять на лодье.

<7> В ходу с кормщика воли не снимать, и какое несчастие от морского штурма случитца (от чего Боже сохрани), советовать и чинить вам всем вопще к наилутшей пользе.

<8> Тебе ж будучи за оным отправлением не пьянствовать, обид и налог никому отнюдь не чинить, а отправлять по всей данной тебе инструкции во всем непременно.

<9> Ежели что с тобою отпущено будет на лодье масла коровья, и из оного как про себя, так и про работных людей ни единого фунта отнюдь не брать под штрафом со взысканием за каждой фунт по полтине паче чаяния. Ежели за таким приятствием и противными ветрами данного запасу и рыбы не достанет, то потребное число брать у служителя з запискою без излишества»⁵.

Сходный текст читается в «Отпуске на Мурманское лодьи Святый Филипп Митрополит с припасами служителя Сидора Девятникова 1754 года маия».

«…<3> А где случится от морского штурма какое несчастие… или во опасном месте и в ходу (от чего Боже сохрани), то чинить вам с кормщиком и рядовыми общей консилиум к лутшему.

<4> На берег в пути отпускать не более чем на час и по великой нужде.

<5> Смотреть над рядовыми, а паче над поваром, чтоб на лодье в поварне огонь держали в уреченное время, когда бывает вари, и то умеренно, а сваривши никогда б огня в поварне … не держать, никто б с огнем на лодье безвременно не ходили.

…<8> Погрузив рыбу, немедленно в путь. Предварительно все оставшееся переписать и оставить на охранение.

…<10> Накрепко приказывается как себе, так и на других, никакого на мурманском в Кильдине становище нигде вина не покупать и сюда не возить…

…<14> Во время промысла, когда благополучное время, то ездить кормщикам в голомя⁶, а когда за противными ветрами ездить в голомя будет невозможно, то велеть метать бережные ярусы⁷ для промыслу трески, а иногда и удить⁸. А праздно не лежать и монастырского хлеба и харч туне не пустить — не так, как прошлого 753 года чинено было — лежали праздно недели две, а сберегу ярусов не метали и не удили. А рыб удебной имелось довольно, что посторонние тут две лодьи нагрузились удебною трескою и чем прошлогодней служитель Рогозин писмянно показал и за то кормщикам за неприлежность и свершенки⁹ из монастырской казны не выдано и чем слуге Огневу в инструкции написано.

<15> А когда смотря по времени и промыслу голомянные выезды окончатся, то еще с неделю времени метать ярусы и в берегу...»¹⁰.

Интересные пункты содержатся в приказе «Находящегося в Сумской дворовой службе за исправлением разных монастырских дел монаха Феофана …находящемуся при оном же монастыре штатному служителю Ивану Каргину… 20-го дня 1791», в котором даются распоряжения об организации промысла на Кильдинском становище на Мурмане. В частности, в документе имеются следующие пункты:

«…<17> Ежели когда промышленникам на ярусы и уды попадутся какие куриозные вещи, яко то: …раки клещеватики, скаты и прочее, то у них промышленников отбирать и привезть в монастырь, а у кого сколько каких вещей взято будет, записывать имянно. За что им от монастыря награждение произведено быть имеет. А ежели у кого у посторонних такие же куриозные вещи явятся в продаже, то и те купить по усмотрению в них доброты и редковидной новизны, ценою без излишества на монастырские деньги с запискою в расход.

<18> Ежели у промышленников где ни есть между собой или с посторонними будет производиться ссора или другие какие неблагопристойные поступки, то тебе … увещевать как наивозможно к должному повиновению. … [если] твоего увещевания не послушав , то …[просить] в городе Коле в управе благочиния, чтоб должное, смотря по вине их, учинить наказание…

<21> По присланному прошлого 1770 году в Соловецкой монастырь от бывшего Архангельского губернатора господина майора и кавалера Егора Андреевича Головцына о чинении несчастным мореходцам в случае их кораблекрушения и протчее… с коего в Кильдинском нашем становище при нашем доме… в таком случае приказывает как тебе, так и всем твоим подкомандующим ежели … таковое воспоследует несчастие, то вы должны для вспоможения им все свои силы употребить, о чем как ты, так и прочие твои подкомандующие обязаны быть имеют подписками, чтобы по силе предписанию чинить вам исполнение. А пришет в монастырь в таковом случае … естли же что произошло, то чтоб вы где принадлежит сами собой отписали.

<22> Идучи обратно в монастырь, лодьи где случится стоять в становищах, то промышленникам на гору без ведома лодейного кормщика тебе ездить не приказывать, а если случится к выезду необходимая нужда, то отпускать их на короткое время половинное количество, а другую половину оставлять на лодье. Где случится от шторма … какое ни есть несчастье, то в таком случае чинить вам со всеми кормщиками и рядовыми к лучшему, однако с настоящего лодейного кормщика в ходу воли не снимать и во всем быть ему послушным. Наблюдать тебе, чтоб не вывозить иностранных напитков и российского вина в монастырь. А если у кого привезенное будет, то с таковым поступлено будет и с тобой по силе строгости закона»¹¹.

Анализ документов показывает, что на формирование приказов и инструкций Соловецкого монастыря большое влияние оказал «Морской устав» Петра I. Возможно, в некоторых случаях данный устав мог применяться в отношении Соловецкого флота напрямую. Поскольку Соловецкий монастырь находился на особом положении — это была мощнейшая крепость, при нем был расквартирован отряд солдат. Зачастую кормщиками соловецких судов были штатные солдаты, а суда могли использоваться для государственных военных нужд. Так, в 1790 г. с благословения архимандрита Иеронима на соловецкой лодье «Преподобный Зосима» перевозили в монастырь военные припасы, а кормщиком на лодью был определен солдат Антон Умбачев¹². Вероятно, что в таких условиях официальный «Морской устав» мог иметь прямое действие.

Многие из процитированных пунктов приказов Соловецкого монастыря имеют переклички с теми или иными разделами петровского «Морского устава»: это вопросы безопасности (запрет на алкоголь на судне, пожарная безопасность), вопросы расхода припасов. Некоторые фразы соловецких документов взяты из «Морского устава» практически без изменений. К примеру, в «главе третия на десять» сказано: «Боцман имеет в своем хранении канаты, якори, анкарштоки и буи. Должен приказывать сплейсывать канаты и класть в удобныя места, втаскивать якори и привязывать к ним буйрепы довольной длины, чтобы буи были всегда по верх воды. И когда корабль стоит на якоре, то должен канаты осматривать и хранить оные от помету и мочи человеческий под гальюном, дабы от того не перегнили и не порвалися. Для чего надлежит смотреть, чтобы трубы из отходов с гальюна были так зделаны, дабы помет не падал на канат, и класть на оные клейденги, чтобы в клюйсгатах не обтиралось»¹³ (см. выше, документ 1749 г., п. 5).

Очевидно, что монастырские служащие адаптировали петровский «Морской устав» для своих целей, взяв из него то, что было необходимо и полезно.

Ряд пунктов из соловецких инструкций не имеют аналогов в «Морском уставе», в частности, пункт о необходимости совета в случае морского шторма, пункт о необходимости оставлять как минимум половину команды на судне в случае высадки на берег. Среди «местных правил» — и запрет на провоз с Мурмана вина. Интересны пункты об оказании помощи находящимся в бедствии и сборе всяких «куриозных» вещей в ходе промысловых экспедиций.

Документы Соловецкого монастыря нуждаются в дальнейшем тщательном изучении и анализе, но уже исходя из имеющихся материалов, можно судить о том, что Соловецкий монастырь, учитывая «Морской устав» Петра Великого, формировал свои особые морские нормы, приспособленные к уникальным условиям монастырского торгово-промыслового мореходства. По всей видимости, соловецкие морские нормы так и не были оформлены в виде отдельного документа.

Филин Павел Анатольевич

Кандидат исторических наук, этнограф. Старший научный сотрудник сектора исследования Соловецкого архипелага и Беломорья Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева. Руководитель Беломорского отряда Морской арктической комплексной экспедиции. Основное направление исследований — промысловая культура поморов Русского Севера. Куратор Соловецкого морского музея ТСМ.

Версия для печати