Альманах «Соловецкое море». № 4. 2005 г.

Александр Мельник

Гробница святого являлась одним из центров не только религиозной, но и общественной жизни эпохи Средневековья. Несомненно, в то время в России буквально все, начиная с простого смертного и кончая великим князем или царем, многократно обращались со своими мольбами и чаяниями к святым угодникам Божиим у подножия их гробниц. Поэтому для понимания той эпохи столь важно выяснить, что же открывалось взорам людей у места упокоения подвижника благочестия.

Гробница или рака святого, как правило, существовала в сочетании с покровами, иконами и другими элементами убранства, которые в совокупности можно назвать «надгробным комплексом». В своем первоначальном виде до нашего времени не дошел ни один из них. Конечно, сохранились отдельные раки, покровы и т.п., но представить, из чего состоял в целом тот или иной комплекс, теперь можно только на основании анализа письменных источников. Этим отчасти объясняется слабая изученность данных комплексов. Но в большей степени она определена тем, что до последнего времени не осознавалась значимость указанной темы.

К сожалению, дошедшие до нас документы не раскрывают с необходимой подробностью эволюцию подавляющего большинства надгробных комплексов Древней Руси¹. Из этого правила существуют лишь немногие исключения. К наиболее показательным из них относится история надгробного комплекса прп. Зосимы в Соловецком монастыре. Ее можно проследить буквально с момента зарождения комплекса и до времени его наивысшего развития. В несколько меньшей степени то же самое относится и к надгробному комплексу прп. Савватия Соловецкого. Проделать такую работу позволяет уникальный по полноте состав источников, который включает в себя Житие Зосимы и Савватия² (далее — Житие) и пять описей Соловецкого монастыря 1514, 1549, 1570, 1582 и 1597 гг³.

В Житии с редкой конкретностью описано, как возник первый надгробный комплекс прп. Савватия. Сначала его мощи по инициативе прп. Зосимы были перевезены с материка на Соловки и захоронены за алтарем Успенской церкви, тогда еще деревянной. Вскоре над этой могилой построили «гробницу»⁴, которая, очевидно, являлась довольно вместительным деревянным сооружением наподобие склепа или часовни. Следует напомнить, что гробницей в Древней Руси называли и соответствующее сооружение, и раку с мощами святого, и надгробие в виде раки, установленное над местом упокоения святого (над мощами, находившимися под спудом).

Внутри гробницы-склепа Савватия, над его мощами, прп. Зосима велел поставить «иконы — образ Господа нашего Исуса Христа и Пресвятыа Богородица — приходити на поклонение братии. И свещу повеле поставити над гробом преподобнаго, и съвещевает сь братиею, еже бы велети и образ написати блаженнаго и поставити на гробе». Через незначительное время такую икону привезли из Новгорода. И прп. Зосима поставил ее «на гробе святаго. И во вся дни и нощи по всяком славословии церковнаго правила игумен и вся братиа приходяще ко гробу святаго поклонитися образу Господа нашего Исуса Христа и Пречистыа Богородица и их угоднику блаженому Саватию»⁵.

По существу, в данном житийном описании зафиксирован начальный этап почитания прп. Савватия. К сожалению, в Житии не указано, когда все это произошло. Однако предположительно создание первого надгробного комплекса святого следует датировать примерно 1470–1478 гг.⁶ (1478 г. — смерть прп. Зосимы).

С неменьшей подробностью в Житии описано создание надгробного комплекса прп. Зосимы. Оно даже выделено в особую небольшую главу с заголовком «О поставлении гробници над гробом преподобнаго». Поскольку эта глава для раскрытия поставленной проблемы имеет ключевое значение, приведем ее полностью:

«По третьем же лете успениа святаго ученици възградиша гробницу над гробом его. И в ней поставиша образ Господа нашего Исуса Христа и Пречистыа Богородица на покланяние братии приходящим къ гробу святаго. И свещу поставиша пред иконами у гроба его. И прихожаху ученици на всяк день к гробу пастыря своего блаженаго Зосимы, молящеся Владыце Христу и Пречистей Его Матери и кь преподобному, яко к живу, глаголаху: «О рабе Божий, истинный пастырю и наказателю нашь, аще телесне скончал еси свою жизнь, но духом неотступно буди с нами. Мы бо чада твоа и овца словеснаго ти стада. Поминай стадо, еже събра мудре, и съблюди Богом дарованную ти пасьству, яко чадолюбивый отець. Но руководствуй молитвами си, представи нас Христу Богу достойны шествовати по заповедем Его и творити повеления, «взем крест, последовати ему». Тя убо ныне молим, призывающе на помощь, еже молитися о нас, недостойных, к Богу и Пречистей Богородицы о Богом събранней, иже въ святей обители сей, братии, ею же ты своими труды съгради и началник бысть. Да и мы, твоими молитвами и заступлением, пребывающе на месте сем, невредими от бесов и злых человек пребудем, славяще Христа Бога нашего»⁷.

В данном тексте с предельной отчетливостью выражены принципы и цели создания надгробного комплекса. Он был призван необходимым образом оформить складывавшееся почитание преподобного. Не случайно надгробный комплекс прп. Зосимы имел явное сходство с соответствующим комплексом прп. Савватия. Оба комплекса включали в себя иконы Иисуса Христа и Богоматери, свечу и надгробие над могилой. Очевидно, таким должен был быть, в представлении того времени, необходимый минимальный набор священных предметов над местом упокоения подвижника благочестия.

Характерно, что в этот набор первоначально не входила даже икона святого. Как мы помним, образ прп. Савватия появился некоторое время спустя после создания первого надгробного комплекса над его могилой. Показательно, что данному решению предшествовало специальное совещание прп. Зосимы с монашеской братией. Следовательно, чтобы установить икону для поклонения над могилой подвижника, еще официально не причисленного к лику святых, по тогдашним представлениям, требовалось получить некую особую санкцию. В случае с прп. Савватием она выразилась в одобрении данного решения игумена монахами Соловецкого монастыря.

Следующий этап в развитии надгробного комплекса преподобного Зосимы зафиксирован описью Соловецкого монастыря 1514 г. Согласно этому источнику, «нагробница», т. е. надгробие Зосимы, была «оболочена камочкою». Кроме того, на «нагробнице» имелся покров «отлас полосат». Над гробом тогда располагались многочисленные иконы, 11-фигурный деисус, несколько икон Богоматери, большая икона Спаса, праздники, а также большая икона, название которой в документе не обозначено⁸. Вероятно, это был образ самого прп. Зосимы.

Загадкой описи 1514 г. является то, что в ней отсутствует указание на наличие в монастыре гробницы и надгробного комплекса прп. Савватия, тогда как в Житии, составленном соловецким иноком Досифеем и обработанном Спиридоном-Саввой еще в 1503 г., эта гробница фигурирует неоднократно⁹. Перед нами очевидное противоречие между показаниями источников. Казалось бы, опись представляет собой более надежный источник, чем Житие. Но если это так, то тогда бы пришлось предположить маловероятное: что в Соловецком монастыре вплоть до 1514 г. отсутствовал более или менее развитый культ прп. Савватия. Не согласуется с данным предположением и наличие в описи 1514 г. упоминаний о двух иконах с изображением прп. Савватия. Строго говоря, в описи 1514 г. не сказано ни одного слова и о гробнице-склепе Зосимы. Если воспринимать сведения этого источника буквально, то может показаться, что все перечисленные выше сакральные предметы над могилой прп. Зосимы в 1514 г. находились под открытым небом. И только читая Житие, мы догадываемся об их месторасположении в специальном здании — гробнице.

В Житии гробницы-склепы прп. Зосимы и Савватия обозначены столь необычно конкретно, что указано даже расстояние между ними — «ступеней» (шагов) «яко четыре десять»¹⁰. Трудно представить, чтобы это было просто выдумано. И необъяснимы мотивы такой выдумки. По-видимому, гробница и надгробный комплекс прп. Савватия все-таки тогда существовали, но оказались не зафиксированы описью 1514 г. Ошибки в русских описях XVI–XVII вв., по моим наблюдениям, не столь уж редкое явление.

В данной связи следует обратить внимание на имеющуюся в описи 1514 г. запись, которая расположена между окончанием описания имущества Никольской церкви и началом описания надгробного комплекса прп. Зосимы: «Да икона образ Саватей, да Василей писаны на золоте трех пядей»¹¹. Опись 1514 г. не указывает, в каком помещении находилась эта икона. Однако опись 1549 г. икону с таким же названием отмечает и помещает ее в состав надгробного комплекса прп. Савватия¹². Не свидетельствует ли все это в пользу предположения, что в дошедший до нас вариант описи 1514 г. по каким-то причинам не включили описание почти всего надгробного комплекса прп. Савватия за исключением упомянутой иконы?

Так или иначе, но в следующей соловецкой описи — 1549 г. — надежно зафиксированы надгробные комплексы и прп. Зосимы, и прп. Савватия. При некоторых различиях в главных своих элементах они подчеркнуто схожи. Их составляли иконы Иисуса Христа и Богоматери, многофигурные деисусные чины, а непосредственно на раках располагались, очевидно, в горизонтальном положении, наподобие крышек, иконы преподобных. Кроме того, на раке прп. Зосимы находилось два покрова. В каждом из комплексов важнейшее место занимала икона, на которой были изображены прп. Зосима и Савватий в житии. Данные иконы, надо полагать, почти не отличались по своей иконографии. Важно подчеркнуть, что это были именно житийные иконы. Следовательно, людям того времени было важно не только просто молиться у могил святых, но и лицезреть зримое повествование об их житии.

Выделенность и значимость указанных житийных икон была особо подчеркнута. Во-первых, только они помещались в специальных киотах. Во-вторых, только перед ними горели свечи. В-третьих, та и другая имели одинаковые необычно большие вертикальные размеры в 8 пядей¹³ (около 168–176 см¹⁴). Такие иконы в первую очередь приковывали к себе внимание молящихся.

Чтобы приблизиться к пониманию идейной программы этих комплексов, следует вспомнить, что в предшествовавшем надгробном комплексе прп. Зосимы 1514 г. ничто не напоминало о прп. Савватии. Следовательно, тогда почитание прп. Зосимы осуществлялось относительно независимо от почитания прп. Савватия. Между тем, Житие как бы предрасполагало к выработке некоего двуединого культа. Однако такая выработка произошла лишь ко времени составления описи 1549 г. Теперь всякий молившийся у раки прп. Зосимы, глядя на упомянутую житийную икону соловецких чудотворцев, сразу же вспоминал и о прп. Савватии. А у раки последнего — молитвенно вспоминал о св. Зосиме. Таким образом, рассмотрение истории данных надгробных комплексов позволяет увидеть, как и когда происходило формирование двуединого культа соловецких чудотворцев.

В 1566 г. мощи прп. Зосимы и Савватия были извлечены из старых гробниц, положены в новые деревянные резные золоченые раки и перенесены в специальный им посвященный придел каменного Преображенского собора Соловецкого монастыря. Здесь обе раки были поставлены одна подле другой в аркосолиях южной стены. Образовавшийся фактически единый надгробный комплекс прп. Зосимы и Савватия фиксируют описи Соловецкого монастыря 1570, 1582 и 1597 гг¹⁵.

В данном комплексе отсутствовали упомянутые выше житийные иконы преподобных. Но зато житийные сцены стали украшать их раки. Таким образом, зримый рассказ о подвигах святых как бы перешел с икон на раки. Согласно описи 1582 г., «пред ракою» Зосимы находился «образ Зосимы чюдотворца в киоте на золоте», а «пред ракою» Савватия — «образ Саватия чюдотворца на золоте». «Да у чюдотворцов Зосимы и Саватия раки резь з деянием золочены. А над раками чюдотворцов образы створчятые Зосима и Саватие на золоте. А на чюдотворцах покровы камкасей шелк багров да черн». В промежутке между аркосолиями, в которых находились раки, располагалась «пядница болшая чюдотворцы Зосима и Саватей под окладом золочена. Да на той же цке в облаце Пречистые Воплощение». Икона была богато украшена «венцами сканными золочеными», жемчугом, гривнами и имела подвесную пелену «камъка черьвчята, а на пелене крест серебрян золочен в дробницах, а около обложен камкою желтою. Да над тем же образом два образа», Богоматери и св. Николы Чудотворца, оформленные окладами и другими дорогими украшениями. «Да над чюдотворцы над раками деисус — пять пядниць под окладом золочены: Спасов образ и Пречистые, и Иван Предтеча, и Иван Богослов, и Иван Златауст. А венцы у них у всех сканные золочены с финифтом. Да в том же деисусе дванадесять празников, да дванадесять пророков под окладом золочены. А венцы у всех пророков сканные золоченые с финифтом. Да под деисусом пять пядниц на золоте. Да складни Шестодневец, и все святые на золоте же». Здесь же над раками имелся еще один «деисус на золоте, на пяти цках, и праздники и пророки». А также «образ Воскресение Христово трипядной же на золоте. Да образ трипядной же на золоте Деяния и мучения апостольская. Да на той же цки во облаце Спасов образ Ветъхий деньми в силах. Да над ними деисусец малой на полотенцах в семи цках, а по полям резь золочена». Здесь же имелось и несколько створчатых складней. «Да наверх тех всех образов 15 пядниц на золоте и на левкасе в тяблех»¹⁶. Ко времени составления описи 1597 г. перед раками чудотворцев появилась «лампада серебряна, а по краю резь золочена. Даяние Дмитрея Ивановича Годунова»¹⁷.

Все вышеперечисленные иконы, очевидно, располагались на относительно небольшой южной стене придела. Можно представить, что она буквально сплошь была покрыта этими многочисленными образами, среди которых выделялись два комплекса в виде небольших иконостасов.

Итак, мы проследили историю надгробных комплексов прп. Зосимы и Савватия на протяжении более ста лет их существования. Если в первое время (конец XV в.) над раками святых находились лишь свеча и две иконы, Иисуса Христа и Богоматери, то в начале XVI в. на раке Зосимы уже был покров, а около нее располагалось 17 икон, включая деисусный чин. К середине же XVI в. иконы стали исчисляться десятками, и среди них центральное место занимали житийные иконы Зосимы и Савватия. Сходная ситуация сохранилась и тогда, когда надгробный комплекс Зосимы был объединен в 1566 г. с соответствующим комплексом Савватия. Только в этом едином комплексе, кроме других икон, существовал еще трехъярусный иконостас, состоявший из деисусного, праздничного и пророческого чинов.

Встает вопрос: чем был обусловлен выбор именно этих икон для оформления надгробного комплекса? Ответ обнаруживается в уже цитированной выше главе из жития прп. Зосимы и Савватия. Создатели первого надгробного комплекса прп. Зосимы молят этого святого о заступничестве за них перед Богом и Богоматерью. Именно этой молитвой и обусловлен выбор первых икон — Иисуса Христа и Богоматери — для оформления данного надгробного комплекса.

Важно подчеркнуть, что вера в особое заступничество местных святых, ясно выраженная в процитированном фрагменте Жития прп. Зосимы и Савватия, для XV–XVI вв. вовсе не нова. На русской почве она восходит еще к XI в. и со всей определенностью выражена уже Сказании о Борисе и Глебе¹⁸. В свою очередь, как эта, так и другие подобные молитвы, обращенные к гробницам святых, надо полагать, восходят к следующему тексту шестого деяния Седьмого Вселенского собора в Никее: «Будем же ныне все делать со страхом Божиим, прося ходатайства непорочной Владычицы нашей, воистину Богородицы и Приснодевы Марии, святых ангелов, и всех святых; будем лобызать честные останки их для того, чтобы получить от них освящение. Таким образом мы соделаемся готовыми на всякое дело благое во Христе Иисусе Господе нашем...»¹⁹.

Возвращаясь к истории надгробных комплексов прп. Зосимы и Савватия, мы видим постепенное разворачивание идеи данной молитвы и заступничества святого за живых перед Богом. Не сразу, но достаточно скоро появились в указанных комплексах иконы прп. Савватия и Зосимы. Первоначально находившиеся там иконы Иисуса Христа и Богоматери как бы «разворачиваются» сначала в деисусный чин, а он, в свою очередь, разрастается в целый иконостас, проникнутый той же идеей молитвенного предстояния святых Богу, просящих Его о милости к людям. Ту же идею молитвенного обращения к святому и через него к Богу выражало, конечно, и возжигание перед ракой свечей и лампад. Тот же смысл, очевидно, несли в себе и изображения святых на покровах и крышках рак. Не случайно на всех ранних покровах и крышках рак святые изображаются не усопшими, а живыми — с открытыми глазами — и, так сказать, «стоячими»²⁰: к святому обращались с молитвами «яко к живу»²¹. Наконец, подчеркнутое богатство оформления надгробного комплекса должно было восприниматься либо в качестве ответного подношения святому за его молитву и помощь, либо с надеждой на такую молитву и помощь в будущем.

Конечно, основные принципы, определившие облик надгробных комплексов прп. Зосимы и Савватия, возникли не на Соловках, а были порождены более или менее общими представлениями людей того времени о том, как должно быть оформлено место упокоения святого. Своеобразие же рассмотренных надгробных комплексов заключалось в их зримом двуединстве, идея чего была выработана между 1514 и 1549 гг.

¹ См.: Мельник А.Г. Гробница святого в пространстве русского храма XVI — начала XVII века // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 533–552.

² Житие Зосимы и Савватия Соловецких в редакции Спиридона-Саввы / Публ. Р.П. Дмитриевой // Книжные центры Древней Руси XI–XVI вв. Разные аспекты исследования. СПб., 1991. С. 226–282.

³ Описи Соловецкого монастыря XVI века / Сост. З.В. Дмитриева, Е.В. Крушельницкая, М.И. Мильчик. Отв. ред. М.И. Мильчик. СПб., 2003. С. 29–169.

⁴ Житие Зосимы и Савватия... С. 249.

⁵ Там же. С. 249–250.

⁶ См.: Мельник А.Г. Ансамбль Соловецкого монастыря в XV–XVII вв.: История, архитектура, оформление храмовых интерьеров. Ярославль, 2000. С. 9.

⁷ Житие Зосимы и Савватия... С. 256.

⁸ Описи Соловецкого монастыря... С. 33.

⁹ Житие Зосимы и Савватия... С. 249, 261, 264, 267, 272, 274.

¹⁰ Там же. С. 267.

¹¹ Описи Соловецкого монастыря... С. 33.

¹² Там же. С. 45.

¹³ Там же. С. 44–45.

¹⁴ Соловецкая пядь равнялась 21–22 см (Мельник А.Г. Ансамбль Соловецкого монастыря... С. 12).

¹⁵ Описи Соловецкого монастыря... С. 65–68, 98–100, 134–135.

¹⁶ Там же. С. 98–100.

¹⁷ Описи Соловецкого монастыря... С. 135.

¹⁸ Сказание о Борисе и Глебе // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI — начало XII в. М., 1978. С. 300–301.

¹⁹ Деяния вселенских соборов, изданные в русском переводе при Казанской духовной академии. Казань, 1873. Т. 7. С. 580.

²⁰ Ср.: Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992. С. 212–214.

²¹ Житие Зосимы и Савватия... С. 256.

Мельник Александр Гаврилович

Кандидат исторических наук. Заведующий архитектурным отделом Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» автор 2 книг и более 160 печатных работ по архитектуре, живописи и истории средневековой России.

Еще статьи:
Ансамбль Соловецкого монастыря во второй половине XVI–XVII вв.
История посвящений храмов Соловецкого монастыря XV-XVII вв.
Гробницы святого Филиппа, митрополита Московского, в XVII в.

Версия для печати