Архангельскому поэту Василию Матонину в минувшую среду была вручена литературная премия имени Бориса Шергина. Этой награды поэт удостоен за два своих стихотворных сборника — «Считанные дни» и «Соловецкая тетрадь». Впрочем, определение «поэт» для Матонина слишком узкое. Еще он — доцент кафедры культурологи и религиоведения Поморского государственного университета, бард, путешественник, редактор историколитературного альманаха «Соловецкое море», председатель Совета «Товарищества северного мореходства». Сегодня Василий МАТОНИН — в гостях у «ВП».

— «Считанные дни» — это размышления о времени в стихах, афоризмах и небольших рассказах. Жанр моих литературных произведений, по большому счету, остался неизменным — в жизни мы пишем одну книгу! Название покажется кому-то, на первый взгляд, мрачным: мол, считанные дни — до чего? От какого начала и до какого конца? Стрела времени, едва успев вылететь, заворачивает и очерчивает круг: от поминок — до юбилеев, от прощения — до прощания и так далее. В линейном времени обнаруживаются закоулки вечности…

— Это ваше мировосприятие как-то связано с Соловками? Ведь вы долгое время жили на Соловецких островах…

— Последнее время я напряженно думаю о том, была у меня биография или нет? За слово нужно платить. Что в моей жизни особенного, нестандартного? В 15 лет уехал из дома, поступил в театральное училище. Без среднего образования полтора года учился в вузе. Был отлучен от любимого дела — от театра, и очень переживал по этому поводу. Остался без законченного образования. Искал свое место в жизни. Потом началась театральная студия Виктора Панова, разные работы, армия. Я пошел служить сознательно, два года отдал кронштадтскому стройбату. Насколько себя помню, жизнь всегда была двойной или тройной — явной и неочевидной даже для близких людей: учеба, работа, семья плюс «дело, придающее всему смысл». Двенадцать лет на Соловках — очень значимый этап биографии. Соловецкие острова точно соответствуют ландшафту моего внутреннего мира. Люди на архипелаге — это тоже, образно говоря, острова. Они сосуществуют вместе, и каждый по-своему самодостаточен. В природе, архитектуре, истории Соловки выражают идею границы, и я себя определяю как человека границы. Поэтому время, из которого мы сейчас выходим, — время смуты и неопределенности, — в сущности, мое время. В любой другой сложившейся, устоявшейся социальной структуре мне бы, наверное, не нашлось места. «Пограничник» — это человек, обладающий двойственным сознанием. Ему легко представить себя и по одну, и по другую сторону границы. Он склонен к рефлексии, то и дело встает перед необходимостью выбора. А «граница» любого явления — это место борьбы или неустойчивого противостояния враждебных сил. Меня поражает, насколько полно Соловки воплощают идею перехода, или, в христианском понимании, — Преображения. Этот идеал реализуется в истории, в образном строе памятников культуры и архитектуры, в характерах и судьбах людей. Каменные лабиринты — символ «срединного мира», связующий предков и племена беломорской культуры. Соловецкая крепость («спасительный ковчег») имеет форму вытянутого с севера на юг пятиугольника — корабля. В Спасо-Преображенском соборе — главном храме Соловецкого монастыря — мерцает смыслом образ «маяка»: «Яко светильницы явитеся всесветлии во отоце океана-моря, преподобные отцы наши Зосима, Савватие и Германе». Поморы во время промыслов были близки к опасности, а значит — к покаянию и духовному преображению, «к перемене ума». Не зря говорят: «Кто в море не ходил, тот Бога не маливал»!

— Видимо, не случайно, что именно на Соловках появилось ваше «Товарищество северного мореходства»?

— Это региональная общественная организация. Она занимается изучением истории и культуры Русского Севера, содействует восстановлению традиций парусного мореплавания. Товарищество зарегистрировано в 2000 году, и сейчас в него входят люди разных профессий из Соловков, Архангельска, Москвы, Петербурга, Онеги. Прошлым и позапрошлым летом по нашему приглашению на Соловках работали студенты ГИТИСа. Мы не связаны с политикой, с идеологией, но естественным образом получилось так, что большинство «сотоварищей» — православные. Для меня, например, не суть важно, какое мировоззрение у водлозерского москвича Михаила Наймарка, но я не могу не восхищаться его точностью, пунктуальностью, мастерством. Он построил поморскую шнеку по технологии XVII века. Сам рубил деревья, пилил доски, вручную их сверлил, сшивал древесными кореньями, курил смолу. В прошлом году он вместе со старообрядцем Федосом через Беломорско-Балтийский канал пришел на этом судне на Соловки, а потом отправился в Кандалакшский залив! В наши дни слово «помор» нередко приобретает политический смысл. Кто такие «поморы»? Жители Поморского берега, по свидетельству Максимова (если не ошибаюсь), кроме как себя никого за настоящих поморов не почитали. Они жили тем, что ходили через море на Мурман, тогда как жители Онежского берега, например, занимались прибрежными промыслами. На мой взгляд, если человек называет себя помором — значит, он и есть помор! Определяющие черты поморского характера — это потаенное осознание своей исключительности, явленное в спокойном мужестве, терпении, трудолюбии, готовности к риску с упованием на Божию милость и помощь.

— Как бы вы коротко обозначили сами себя: поэт, ученый, как-то еще?

— «Блудный, грешный и окаянный»… Для меня всегда представляла интерес жизнь как таковая. Инструментами для взаимодействия с ней и ее познания были театр, музыка, песни, стихи. Я работал экскурсоводом, почтальоном, помощником экскаваторщика и машинистом пневмоколесного крана пятого разряда. Все меняется. Сейчас меня, как способ познания, привлекает наука. Любой ярлык фиксирует момент, строчку из памяти. Бывают неожиданные повороты в судьбе. Прошлой зимой, в декабре, мой товарищ скульптор Сергей Поташев пригласил принять участие в международном конкурсе ледяных скульптур «Европа — Азия», который проходил в Екатеринбурге. Сказал: «Ничего не умеешь — поможешь советом! Город посмотришь. Лекции по истории русской культуры почитаешь». И представьте! Мы (был в команде «Поморы» Александр Потапов — наш «третий друг») заняли первое место! Да еще приз мэра получили. Удивительна жизнь и разнообразна! Сделаешь шаг в сторону из круга повседневных обязанностей — и начинаются совершенно новые, фантастические сюжеты.

— Чем сейчас живет «Товарищество» и вы лично?

_{ШЕПТУНОВ Алексей}

– Я с Вами не могу не согласиться.
Мне, как и Вам, который год не спится
Легко, без снов, по-детски безмятежно,
Как спят сурки — весна их будит нежно.
Не согласиться с вами невозможно.
Закат горит, да так неосторожно,
Что опалит и волосы, и брови,
И зимний лес — не ровен час, не ровен!
Но все-таки я в главном не согласен:
Простите за банальность — мир прекрасен!

Из сборника В. Матонина «Считанные дни»

Версия для печати