Альманах «Соловецкое море». № 3. 2004 г.

Татьяна Мельник

Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженной жизни, яже у Тебе, Человеколюбче.
Об усопших, Тропарь, глас 4-й

От смерти не отмолишься и море слезами не наполнишь.
Поморская пословица

Ворзогорский приход включал в себя Яковлевскую и Кондратьевскую деревни, расположенные на возвышенности у морского — Поморского — берега неподалеку от устья реки Онеги. Поморский берег протянулся от Онеги через Ворзогоры, Нименьгу, Малошуйку, Кушереку, Унежму, Нюхчу, Колежму, Суму, Вирму, Сороку до Кеми (по Кемскому тракту 320 верст)¹. Значительная часть этой территории — вотчины Соловецкого монастыря. Когда в XVII в. бывший соловецкий монах, а позднее митрополит новгородский и патриарх, Никон основал в память о своем чудесном спасении в море Крестный монастырь на о-ве Кий, ворзогорские земли были переданы в новую обитель.

В середине XVI в. «Русское Поморье» — это лесной край и тундра, простершиеся от Белозерья до берегов Белого моря и Ледовитого океана, от современных границ с Финляндией до Уральских гор. В словаре С.И. Ожегова: «Поморье — местность, прилегающая к морю». В.И. Даль приравнивает понятия «Поморье», «Приморье», «приморская сторона». А.А. Куратов определяет географическое положение Поморья как «северо-западный „угол“ Русского Севера»². С точки зрения крестьян Онежского Поморья в XIX в., «поморами» были именно они — те, кто ходили «через море» (по морю) на Мурман, а не «кольские поморы», не «мезенские поморы», не двиняне, живущие и труждающиеся при море.

В начале XIX в. основное занятие ворзогорских поморов — рыбные промыслы на Мурмане, куда они «бегали на ёлах» — на «душегубных» (по определению Петра I) судах. Все онежские поморы отличались суровым мужеством, терпением («мы привычны!»), умением ценить слово, наблюдательностью, обостренным чувством независимости, упованием на чудесное спасение в водах моря Студеного — «Кто в море не ходил, тот Бога не маливал»³.

В 1858 г. в Ворзогорской волости записано 886 крестьян (423 — муж. пола, 463 — жен.)⁴.

С 1852 по 1896 гг. (за 45 лет) с моря в Ворзогоры не вернулись 57 мужчин (средний возраст 31 год) и 3 женщины: 45 человек утонуло и 15 (каждый четвертый) умерли на море от простуды, горячки, цинги:

В 1852 г. «помре на Мурманском берегу волею Божию, да там и схоронен» Федор Иванов Голяшев, 49 лет, «в Ворзогоры весть пришла 17 августа, заочно исповедал священник Василий Дмитриев, отпев по церковному чиноположению чинен в приходской Николаевской церкви». В том же году «умерли от цинги» Василий Андреев Калинин, 42 лет, и брат его Иван Андреев Калинин, 52 лет; «тела их погребены на острове Спиц-Бергене», отпев чинен 20 сентября.

В 1854 г. «умер на море на Мурманском берегу» Тимофей Михайлов Семаков, 34 лет, при отходе на море исповедан и приобщен, по просьбе родственников отпев чинен 8 июля (о погребении не сказано).

В 1856 г. «утонул на море» Дмитрий Кононов Захаров, 40 лет, отпев чинен 17 июня (не погребен).

В 1857 г. «умерли на море от горячки» Никон Семенов Онисимов, 20 лет, и Прокопий Стефанов Власов, 41 год, отпев был чинен заочно 15 сентября.

В 1858 г. «помер на море» Никита Яковлев Долматов, 25 лет, Якова Петрова Долматова незаконорожденый сын, не исповедан и не приобщен, отпев чинен в приходской церкви, 4 июня погребен на приходском кладбище. В том же году «помер на море» Григорий Федоров Алексеев, 52 лет, погребен на приходском кладбище 8 июня. В том же году «помер на море от горячки» Михаил Иванов Женачев, 48 лет, не исповедан, не приобщен, отпев чинен заочно 24 августа. В том же году «умер на море от горячки» Иван Демидов Рогачев, 56 лет, отпев чинен 17 сентября (о погребении не сказано).

В 1859 г. «утонул в море» Петр Иванов Крысанов, 30 лет, отпев чинил священник Василий Дмитриев с причтом 3 июня, погребен на приходском кладбище.

В 1862 г. «утонули на море» Спиридон Андреев Калинин, 18 лет, и Андрей Петров Гунин, 20 лет; «умер на море от лихоратки» Иоаким Михеев Евсегнеев, 17 лет; по просьбе родителей отпев чинен заочно священником Кононом Дмитриевым с причетником 29 августа. В том же году «на море умер от лихоратки» Григорий Алексеев Вологин, 33 лет, отпев чинен 23 сентября (о погребении не сказано).

В 1865 г. 15 октября «в море утонули»: Андрей Иванов Захаров, 46 лет, Козьма Терентьев Желубов, 46 лет, Осип Максимов Рогачев, 26 лет и крестьянская девица Екатерина Андреева Тархова, 19 лет; отпев чинен на приходском кладбище 26 октября (не погребены).

В 1867 г. «на море утонул» Спиридон Васильев Калинин, 32 лет, отпев чинен 16 июля (не погребен). В том же году «на море утонул» Филипп Дмитриев Поспелов, 37 лет, отпев чинен 1 декабря (не погребен).

В 1868 г. 9 июня «утонули в море» Стефан Иванов Евсегнеев, 20 лет, Никифор Яковлев Долматов, 23 года, Константин Яковлев Долматов, 16 лет; погребены в тот же день на приходском кладбище. В том же году 25 августа «помер на море» Козьма Михаил Женачев, 21 год, отпев чинен заочно.

В 1872 г. «помер на Мурманском берегу от горячки» Михаил Васильев Вологин, 24 лет, отпев чинен 10 сентября заочно.

В 1876 г. 9 августа «утонул на Мурманском берегу в океане» Игнатий Никифоров Козлов, 18 лет, отпеван заочно 1 сентября».

В 1877 г. 8 августа «утонул в море близ острова Шогжина» Софрон Васильев Калинин, 48 лет, отпеван заочно 21 августа, тело не найдено. В том же году 28 августа «утонула в море от бури» крестьянская девица Екатерина Осипова Попова, 21 год, отпевал заочно священник Яков Дмитриев 14 сентября, тело не найдено. В том же году 16 сентября «утонули, шедши на судне, от сильной бури в Мезенской губе около Зимних Гиръ» Петр Иванов Алексеев, 16 лет, Федор Васильев Алексеев, 27 лет, Козьма Андреев Власов, 13 лет, Петр Васильев Гунин, 19 лет, Петр Михайлов Гусев, 22 лет, Стефан Дмитриев Елисеев, 29 лет, Павел Михайлов Мелехов, 15 лет, Григорий Михайлов Пашин, 49 лет, Елисей Софронов Рогачев, 30 лет, Ефим Иванов Шалавин, 32 лет, Савватий Иванов Шалавин, 36 лет, Михаил Яковлев Шалавин, 15 лет. «Тела же их выкидало на берег и где, неизвестно, и оные преданы земли без христианского отпева. Означенных лиц по просьбе родителей и родственников, как узнали о их смерти от мещан города Колы, бывших в одном крушении с ними, но спасшихся по милости Божией, заочно отпевал 29 декабря священник Яков Дмитриев с дьячком Иваном Никитиным в Ворзогорской Введенской церкви. Из жизни ушли без напутствования».

В 1878 г. 16 июля «утонули в Северном океане от сильной бури»: Савватий Герасимов Поспелов, 23 лет, Леонтий Осипов Ксенов, 17 лет, Козьма Артемьев Голяшев, 23 лет, Давыд Максимов Рогачев, 28 лет; тела их не найдены, без напутствования, отпевали заочно 23 июля».

В 1880 г. 28 июля «утонул в море» Михаил Антипин Симаков, 30 лет, 31 августа «отпев и погребение совершены заочно». В том же году 30 июля «утонул в океане» Иван Александров Гусев, 21 год, отпеван заочно священником Яковом Дмитриевым с дьячком Александром Васильевым.

В 1882 г. 27 октября «утонула в море» крестьянская жена Евдокия Яковлева Елисеева, 24 лет, погребена 7 февраля 1883 г. (дочь Якова Алексеева Рогачева).

В 1885 г. 6 июня «утонул» Спиридон Иванов Мамонов, 47 лет, погребен на приходском кладбище 12 июня.

В 1886 г. 8 апреля «утонул в море» Яков Платонов Власов, 26 лет (не погребен).

В 1887 г. 4 мая «утонул» Федор Иванов Елисеев, 26 лет, погребен на Териберском кладбище 7 мая причтом Териберского прихода. В том же году «утонули в море» Александр Дмитриев Алексеев, 20 лет, Александр Стефанов Кимарев, 18 лет; отпеваны заочно 28 июня.

В 1888 г. 17 октября «потонул в Атлантическом океане» Дмитрий Софронов Калинин, 22 лет, отпев чинен заочно 15 ноября.

В 1890 г. 24 мая «утонул в море» Михаил Григорьев Привалихин, 35 лет, не исповедан и не приобщен, погребен на приходском кладбище 31 мая.

В 1892 г. 22 августа «помер от простуды» Афанасий Иванов Денисов, 21 года, местный причт отпевал заочно, как умершего в отлучке 23 сентября. В том же году 20 октября «потонул в море» Логин Ильин Шалавин, 27 лет, отпеван заочно 17 января 1893 года.

В 1896 г. 26 мая «утонул в море» Герасим Романов Симаков, 34 лет, погребен на приходском кладбище 31 мая. В том же году 20 августа «погребен труп утонувшего в Белом море человека мужского пола, дата гибели неизвестна»⁶.

Трагедии на море не были ежегодными, из 45 лет они зафиксированы в 23-х датах (т. е. в среднем случались через год). За эти 23 года не вернулись с моря 57 ворзогорцев (в среднем по 3 человека в год). Каждый шестой утонул в Белом море близ Ворзогор (на это указывают 11 записей), но погибали чаще вдали от дома — в Северном океане, на Мурмане. Зная о возможной гибели, они говорили: «На море не отпоют, не оплачут и поминок нет», «Хоть и приходит смертный час на море, а навечно лежать в землю тянет». Погребен каждый третий из тех, кого «море взяло» (на это указывают 17 записей), тела большинства не найдены. Матери и жены сложили плач о море:

Море ты наше неспокойное,
Кажинный год жизни забираешь,
Жен, матерей обездоливаешь,
Детушек малых сиротишь,
Невест радости лишаешь...
Ох, и страшна волна морская,
Холодна, темна, солона волна глубинная...
Не поставишь ей запрету,
Запрету не поставишь, не умолишь,
Бушевало и будет бушевать наше море⁷.

Причины морских крушений могли быть различны. Мореплавание в Белом море затруднено сильным перепадом глубин, неустойчивой погодой, туманами, высокими приливами и отливами, сезонной навигацией. В Государственном архиве Архангельской области хранятся десятки дел, свидетельствующих о подобных трагедиях.

В ночь на 23 мая 1904 г. Егор Привалихин «по случаю снежной мокрой бури, во избежание угрожающей для собственной своей жизни гибели» вынужден был покинуть шняку, «с которой порывом ветра и водою сорвало 24 ящика, мачту с такелажем, парус бизань, накладную палубу и унесло на произвол судьбы в море»⁸.

11 августа 1906 г. у берегов Новой Земли шхуну «Помор» Григория Поспелова, груженую морским зверем, «совсем растерло во льдах», команду спасли норвежцы⁹. 10 ноября 1910 г. шняку Филиппа Козобина и Андрея Симакова «в десяти верстах от Кеми с полного хода и сильным течением воды бросило на банку... и во время осенних штормов унесло в море неизвестно куда»¹⁰.

27 июня 1911 г. на шняке «Св. Николай» Дмитрия Евстигнеева штормом сорвало носовую цепь. Шкипер Алексей Филимонов, «видя опасность для жизни и боястись потерять здоровье», сошел с судна, которое сорвало с места стоянки и выкинуло на берег, о который и разбило¹¹.

В том же году «у Семи островов в океане намерен был судно удержать» Ф.Е. Поспелов, но крушение оказалось неизбежно. 2 августа 1911 г. он вывел из «гавани Вадзэ курсом в Онегу» судно «Голубь» с грузом соленой рыбы (1500 пудов трески, 700 — сайды, 800 — пикшуя). Погода благоприятствовала плаванию 10 дней, как вдруг подул сильный ветер, перешедший вскоре в ужасный шторм. Чудом спасшийся Федор Евдокимович рассказал о причинах крушения:

«13 августа около 2 часов утра против Гавриловских островов при попутном крепком норд-вестовом ветре и очень большом волнении судно дало сильную течь, так что (мы) даже не могли отливаться. Ввиду этого я стал придерживаться к берегам, желая где-нибудь только спастись мне и команде. В таковом положении я шел до острова Харлова, затем сын мой Илья (28 лет, штурман) закричал, что берег близко и у него сильные россыпи. Тогда я спросил сына, на которой руке россыпи. На это мне сын ответил: с носу судна, а с правой нет никаких россыпей. Тогда я повернул судно правее и пошел близко о остров. Тут же я опознал, что нахожусь у берега острова Харлова около самого наволока с голоменной стороны. Тогда я зашел в Харловску салму и пошел о самый остров Харлов. Около 12 часов дня 13 августа стал я немного пониже Харловского маяка под остров Харлов с бережной стороны на два якоря. Но первоначально якоря держать не могли, нас дрейфовало к берегу наволока, а затем якоря удержали судно. Но при большом волнении сдали у брашпиля палы, а именно все сломались напополам, брашпиль стал вертеться свободно сам. При чем обеих якорей цепи все ушли в море. Принять мер к задержанию цепей, и приступиться к брашпилю никак не могли. Судно принесло к берегу наволока и приткнуло к таковому кормой. Я в тот час же с командой сделал с носу на берег острова Харлова пеньковый трос, закрепив за камень. А затем еще завели два троса с боку судна и тоже закрепили их за каменье. Намерен был я судно удержать. У берега судно находилось около двух часов. В это время (мы) вывезли на берег свои постели и платье. Судового имущества снять никакого не успели. Около шести часов пополудни вода пошла на прибыль, волнение значительно накатилось больше, троса у судна лопнули, и судно от берега понесло к стороне Восточной Лицы. Я, Поспелов, и команда остались на берегу острова Харлова. Куда унесло судно, я видеть не мог, т. к. в то время была темная погода, и стоял туман»¹².

Потерпевшие пошли на «малый Семиостровского огня маяк», так как из-за шторма попасть на карбасе с острова на материк через салму было нельзя. Через два дня судно выбросило на берег в шести верстах от Харловки. Команде удалось спасти часть такелажа и около двухсот пудов трески и сайды. Все это было передано на хранение уряднику Трифонову, который и вел дознание. Ветром и волнами судно разбило совершенно и вместе с большей частью груза унесло в море. Команда на пароходе «Император Николай II» отбыла в Архангельск. Урядник Трифонов сообщил приставу I стана Александровского уезда, что корпус судна разбило «о каменье на мелкие части и разнесло его: часть в море, а другую выкинуло на берег в разные места...»¹³

В конце XIX в. количество судов из Ворзогор, ходивших на Мурман, где «самая богатая рыбою местность на всем земном шаре»¹⁴, значительно уменьшилось. Если еще в 1876 г. шестеро ворзогорских судовладельцев нанимали для ловли рыбы в Баренцевом море 115 рабочих: 103 мужчин и 12 детей, то уже в 1897 г. они предпочитали заниматься торговлей, значительно сократив число нанимаемых работников¹⁵. По мере развития товарно-денежных отношений морские мурманские промыслы становились все более невыгодны для ворзогорских крестьян. Увеличивались масштабы прибрежного лова сельди, требовала рабочей силы лесная промышленность. Понятие «Поморье» утрачивало географическое содержание и приобретало метафизический смысл. За порогом ХХ в. начиналась новая эпоха.

¹ Атлас Архангельской епархии. Архангельск, 1890. С. 10–17.

² Поморская энциклопедия. Архангельск. Том I. С. 317.

³ Бернштам Т. А. Поморы. Л., 1987. С. 167.

⁴ ГААО. Ф. 51. Оп. 11. Т. 23. Д. 445. Десятая народная перепись. Л. 167.

⁶ ГААО. Ф. 29. Оп. 22. Д. 31. Л. 80, 81; Д. 33, Л. 81; Д. 35, Л. 70; Д. 36, Л. 85; Д. 37, Л. 89–92; Д. 38, Л.89; Д. 41, Л. 94; Д. 44, Л. 1132; Д. 46, Л. 688, 692; Д. 47, Л. 1480, 1482; Д. 51, Л. 302; Д. 58, Л. 105; Д. 57, Л. 922. Оп. 39, Д. 34, Л. 105–106; Д. 89, Л. 144; Д. 128, Л. 130; Д. 149, Л. 112; Д. 170, Л. 103; Д. 191, Л. 127; Д. 227, Л. 268; Д. 276, Л. 30; Д. 196, Л. 20; Д. 385, Л. 130–132.

⁷ Гемп К.П. Сказ о Беломорье. Архангельск, 1983. С. 176.

⁸ ГААО. Ф. 71. Оп. 1. Т. 32. Д. 171. Л. 2.

⁹ Там же. Оп. 3. Д. 102. Л. 1–17.

¹⁰ Там же. Д. 396. Л. 1–15.

¹¹ Там же. Д. 460. Л. 1–19.

¹² ГААО. Ф. 71. Оп. 3. Д. 458. Л. 29.

¹³ Там же. Л. 37.

¹⁴ Зандерг г.Г. Протокол № 17 заседания Комитета по устройству антропологической выставки Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии // Поездка на Север России. М., 1878. С 3.

¹⁵ ГААО. Ф. 6. Оп. 2. Л. 105–107.

Другая статья Татьяны Мельник

Версия для печати