РЕФЛЕКСИЯ НА ЦАРСКОЙ ПРИСТАНИ

Лирическое приложение к отчету историко-этнографической экспедиции Товарищества Северного Мореходства в Онежский залив Белого моря на морском боте «Историк Морозов»
(из дневника Василия Матонина)

Состав экспедиции:
Дмитрий Лебедев — капитан-менеджер.
Виктор Щербак — капитан-наставник, боцман-инженер.
Алексей Лаушкин — старший матрос, историк, доцент МГУ.
Вячеслав Клименков — старший помощник старшего матроса, художник «Мосфильма», искусствовед.
Василий Матонин — младший помощник старшего помощника старшего матроса, историк, доцент ПГУ.
Светлана Рапенкова — старший кок, кинооператор, фольклорист, программист, кандидат технических наук.
Варвара Лаушкина-Аксючиц — жена старшего матроса, историк, координатор утопических проектов.
Белова Маша — младший кок, этнограф, аспирант.

Двадцать пятое нынче. Пятница.
Дни идут, а недели пятятся,
Под веками года прессуются
Возле стройки на нашей улице.
Чем запомнится двадцать пятое? —
Ливнем солнечным и опятами,
Что на пне возле дома выросли,
Вероятно, по Божией милости.
Что запомнится? — Не опомниться.
Голова тяжелеет, клонится,
И глаза на страницу пялятся:
Двадцать пятое нынче. Пятница.

26 августа 2003 г. Соловки
Отец Герман отслужил молебен в часовне Петра и Павла. Укладывали балласт на МРБ «Историк Морозов». Выйти в море не смогли. Штормит.

27 августа 2003 г. Снова Соловки.
Ветер не ослабевает. У берега относительно спокойно. На голомяни бегают белые барашки. Ждем погоды. Вышли, покачались на волнах, вернулись.
Соловки приучают к терпению, убеждают в том, что человек предполагает, а Господь располагает. Изменчивый ветер, капризный климат учат творческому отношению к действительности, отбивают охоту своевольничать.
Ужинаем. Варя ищет добровольцев заглянуть в шкаф, куда вчера проникла мышь. Встаю из-за стола, открываю дверцу, смотрю. Нюхаю.
— Она жива?
— Не знаю, жива она или нет, но ее поза статична.
— Васечка, надо повернуться лицом к проблеме.
— Я не отворачиваюсь от проблемы, а решаю ее нетрадиционным
способом: "Кис-кис-кис! Вася, иди сюда".
Почетный член Товарищества северного мореходства кот Василий, плут и вегетарианец, сложил из хвоста фигуру, похожую на кукиш… Животное чувствует перемену погоды.
 
28 августа 2003 г.
Разверзлись хляби небесные. Дождь, надо полагать, будет лить сорок дней и сорок ночей. Варя поет: «Синенький черный платочек падал с опущенных плеч». Команда морально разлагается. Слава на нетрезвую голову за бесценок (за сто долларов!) купил у жужмуйского мальчишки фрагмент штурвала и крутит его в руках, издавая фрикативные звуки, похожие на завывание мотора. Алексей вздыхает, хмуро глядит то в окно, то на Виктора Владимировича, меняет сроки отъезда в Москву. Жизнерадостная Маша задумалась о вечном.
Дима объявил погрузку. Слава притащил на борт сумку с водолазным костюмом. Увлеклись спором: брать этот негабаритный груз или оставить на берегу? Дискуссия не прекратилась после отплытия. Я заметил: когда у французов возникает какая-либо проблема, ее основания там, куда указывает поговорка: «Ищите женщину!» Если американцы спорят о чем-либо, то вопрос рано или поздно упирается в экономический интерес. Мы - русские — непременно скатываемся к вселенским масштабам в личных разногласиях. Увлеклись аргументацией. Вспомнили Ветхий Завет, Геродота, прецеденты в судьбах великих мореплавателей. Забыли (по вине Славы) взять колбасу и картошку.

Вечер того же дня
Все, чего долго ожидаешь, случается внезапно.
Отстаиваемся у Немецкого Кузова. Осматриваем антропоморфные и зооморфные сейды на Лысой горе. Экипаж заболел грибной лихорадкой. Нужны таблетки от жадности. И побольше.

29 августа. Утро.
Морская стихия соответствует музыке Баха.
Слава говорит Алексею:
— Вставай. Ты мне всю ночь спать не давал, храпеть мешал.
Алексей принял вертикальное положение, но глаза у него полузакрыты.
— Вставай!
— Я встал…
— Ты встал, а лицо у тебя лежачее. 
Света и Варя варят кашу. Прислушиваюсь к ощущениям. Понимаю, что завтракать не буду. И обедать не буду. И ужинать.

Идем на о. Жужмуй.
Варя сказала: «Меня ушатывать начинает».
В каюту сверху капает морская вода и конденсат. Дима установил обогреватель в санузле. Варя для тепла открыла дверь в гальюн. Слава забеспокоился: «Варя, закрой сортир — от тебя жарко!»
Наблюдаю за переменами, происходящими в организме.

Вечер. Жужмуй.
Фантастические виды. Французский маяк. Гостеприимство по-беломорски: водка, рыба, чай. Разговоры. Никто никуда не спешит. Все уже пришли, приплыли, дошли. Размышляют о вечном: маячник, рабочие агарового завода, серебристая чайка. Птица бродит по песку, и не может решить: отправляться ей в Испанию на зимовку или еще погодить?
Смотрю на Диму. Удивляюсь, учусь. Управления ситуацией — это уроки целеполагания. Для общества необходима идеология, для личности — идеал. Если стереотипы управления не работают, акцент делается на искусстве общения.
Влечение людей друг к другу основано на принципе «холодно — тепло — горячо», на уровне симпатии — антипатии. Желание быть рядом подразумевает готовность к диалогу, который начинается фактом соприсутствия в замкнутом пространстве. Будучи по определению формой совместного действия, со-ответствие (взаимная ответственность) предполагает перенос делания из сферы священного в область профанного, высокий уровень толерантности, признания равноправия субъектов, уважения к их социальной и ценностной позиции. Вне этих условий взаимопонимание невозможно.

Страсти накаляются. Слава, доведенный до белого каленья шуточками по случаю забытых на берегу картошки и колбасы, изрек: «Я страшен в обиде. Стремитесь меня не обидеть. Бойтесь гнева терпеливых людей!»…

30 или 31 августа.
Море. Качает. Не знаю, куда идем.
Соловецкий орнитолог Саша Черенков велел считать встреченных птичек и классифицировать их в соответствии с данными атласа пернатых. На Жужмуе я сосчитал одну чайку, не пожелавшую улетать со своей исторической родины. Других нет.
Варя поет русские народные песни. Слава делает ей замечание: «Варя, не тряси голосом!»

Света смотрит через глазок видоискателя на море, небо, каюту. Варя забирается под одеяло.
— Я буду под одеялом плакать, а то Слава подумает, что я делаю это на
камеру… Мне есть с кем бояться. Леша, ложись!
Алексей — Варин муж — комментирует:
— Съемка закончена. Кончай плакать!

Как в жаркую погоду хочется пить, так в холодную — выпить.

При подходе к Кондострову.
Варя:
— Материк — вон, а мы — тут. Не могу в иллюминатор смотреть: то море, то небо, а посередине — лес.

Виктор Владимирович велел Варе заглянуть в рундук, где лежал «адмиральский» продуктовый запас. Пришлось уточнить, что подразумевается под этим термином. Варя дала такое определение: «Рундук — это чпок на открывающейся штуке».

Отстаиваемся. Качает и не укачивает. Съел помидор. Захотел еще, но не дали. Обнаруживаю, что жив. Из подсознания в сознание перетекает правда о морской болезни. Течение ее таково: эйфория от вида разбушевавшейся стихии сменяется сонливостью и состоянием, напоминающим токсикоз у беременных женщин. Организм самопроизвольно очищается и наступает претальная фаза в самочувствии, когда отключаются интеллект и все «бортовые системы», впадаешь в анабиоз, что похоже на ощущение плода, предшествующее рождению. Испытываешь чувства смирения, покаяние, умирания, умиления. Задним умом постигаешь не устаревающую актуальность космогонических мифов о происхождении жизни из яйца, плавающего в водах океана. Потом в какой-то момент преодолеваешь сопротивление морю и кораблю, изживаешь свою самость и отчужденность от природы. Постепенно пробуждаешься с ощущением глубокой симпатии ко всему сущему и преображения. Не случайно островные монастыри, как правило, называются Преображенскими.

Легкость и радость обновления не исчезают. Перемены в мироощущении можно квалифицировать как «дефрагментацию сознания».

Все будто бы славно,
Но как-то тревожно.
Не будем о главном,
Не надо о сложном.
В молчании неложном,
В движении плавном
Есть истина тоже.
Не будем о главном!

1 сентября 2004 г.
Прибыли на Кондостров.
Лагерные лесозаготовки ведомства НКВД оставляют тяжелое впечатление. Обмеряли убогие строения, фотографировали, читали граффити, начертанные на косяках дверных проемов, на оконных рамах и стенах.
На другом конце острова — следы монастырского хозяйства: каменоломня, фундаменты храма, келейных корпусов, хозяйственных построек. Руины свидетельствуют о тщетности человеческих усилий. Каналы напоминают траншеи на линии фронта. Здесь эта линия вертикальна. Работаем, исследуем, размышляем.

Волны волнений,
Волнуясь, качают меня,
Море раздвинуло
Берега черные рамки.
Время летит,
Уплывает и, рындой звеня,
Делит пространство
На камеры, кельи, бараки,
Лес, острова, материк.
Деревянный причал
Всех провожал,
Но не всех уходящих встречал.

Света сказала: «Есть люди, которым интересно начало и все, что впереди, а есть люди, которым интересно, чем все заканчивается». Меня, например, всегда привлекает процесс. Мне трудно начать, и, начиная что-либо, я стараюсь дело закончить, а человеческие отношения продлить. Диме интересно то, что впереди, но неинтересно, чем закончится в конечном итоге. Его энтузиазм слабеет по мере приближения к финалу. Виктора Владимировича манит результат.
Во взрослом состоянии мы продолжаем свои детские игры. Дима «играет» в самолеты и корабли, Слава - в водолазов и путешественников, в художественные формы и формочки. А я во что играл в детстве? — В театр, в маскарад, в «штаб», в оловянных солдатиков, которых строил и расстреливал, если они попадали в плен. С упоением читал, примеряя на себя различные роли. Я сам — никакой, а следовательно — разный. Пожалуй, главным, детерминирующим интересом для меня были и остаются человеческие отношения, судьбы. Жизнь рассматривается мною как игрушка. Работа на экскаваторе и на кране, совковая лопата в стройбате, книги, музыка, наука, собственные судьба и тело — это инструменты для удовлетворения всепоглощающего, ненасытного интереса к людям.

Не знаю, сколько прошло времени.
Осматриваем острова Онежского залива. Берега усеяны поморскими крестами: сгнившими, упавшими, сколоченными из подручного материала. Встречаются новодельные кресты, ямы для хранения морского зверя, могилы.

Да, я застигнут осенью врасплох.
Сгустился мрак, и звезды стали ближе.
Кто без меня их россыпи нанижет,
Хотя бы на строку,
Хотя бы между строк?

Ночь. Идем в темноте по приборам. Они мерцают зеленым светом, напоминающим неоновые фонарики планктона. Дима стоит у штурвала, открывает дверь капитанской рубки, кричит в сторону Северного Полюса: «Море, я тебя люблю!»

2 сентября 2004 г.
Погода заставила сменить маршрут. Вернулись на Жужмуй. Удивляет количество средневековых и, возможно, неолитических мегалитов: каменных курганов, сейдов, дольменообразных сооружений.

Дима впервые рассердился. Деликатно разгневался из-за неполадок в гальюне. Народ притих, загрустил, принялся за уборку кубрика и машинного отделения. После обеда капитал повеселел, начал шутить. Варя весело спрашивает:
— Команда реабилитирована?
— Не реабилитирована, но амнистирована!

Требует осмысления проблема лидерства в нашей команде. Виктор Владимирович старше всех по возрасту и неизмеримо опытней в морской практике. В море он — профессор. Дима — капитан, менеджер, теоретик. Я вроде бы — председатель Совета Товарищества северного мореходства, но гик от юта начал отличать лишь после того, как получил удар гиком по затылку — гикнулся. Алексей — неоспоримый авторитет в научных и политических вопросах. Слава — самый сильный и добрый. Варя — прирожденный организатор. С ней, когда качки нет, не поспоришь. В словесной перепалке "Варварища" не имеет равных. Вкус и эстетическое чутье Светланы вне конкуренции. В Машу все влюблены. Следовательно, сотоварищи — потенциальные лидеры. Возникала ситуация блуждающего лидерства, когда каждый готов равно подчиниться, а при необходимости руководить, а также выполнять самые тяжелые работы, искренне уважая и признавая авторитет тех, кто несет ответственность за судьбу команды и маленького «ковчега».

У старшего командира голос должен быть проникновенный, у младшего — громкий.

3 сентября 2004 г.
Возвращаемся. На Большом Заяцком острове помолились в Андреевской церкви. Нет сил расставаться. За время экспедиции мы стали ближе друг к другу, поняли, что можем решать вместе не только интеллектуальные задачи, но и якорь сушить, и концы травить, и мачту рубить.

Зазвенели колокола. Выглянуло солнце. Монастырь вырос над Песьей лудой… «Историк Морозов» вернулся в Бухту Благополучия и смиренно припал к Царской пристани…

10 сентября 2003 г.
В Архангельске я узнал, что нефтяное пятно из расколовшегося близ Осинок в Онежском заливе танкера растеклось и достигло тех удивительных по красоте мест, которые мы только что покинули.

1 января 2004 г.
Надолго, почти на полгода
Уйти, раствориться в ночи,
Поскольку такая погода,
Что лучше смотри и молчи.
Сумятица в сердце и в мире.
День первый — ни света, ни тьмы.
Гремит холодильник в квартире
Холодной, где греемся мы.
Метели взмахнули крылами
Над скованной льдами рекой.
Была ли весна между нами
И лето — бегущей строкой
Рекламы знакомых маршрутов:
Кругов, лабиринтов, потерь? —
Какое короткое утро
Рассвет приготовил теперь!

Научный отчет об экспедиции

Версия для печати